Глаза капитана внимательно изучили содержимое сундука.
— Послы? — Он знал, что я буду вымогать деньги у послов.
Я встал и поприветствовал Бришера рукопожатием, от чего у меня возникло ощущение, что моя рука побывала в слесарных тисках.
— Конечно. В этом сундуке утром было пятьдесят тысяч, сейчас уже меньше, ибо часть денег я уже пустил на текущие нужды. И за эти пятьдесят тысяч я должен прилюдно отречься от короны на ступенях Храма Ашара.
Он оскалился в усмешке, выучил меня, знал, что на это я никогда не пойду. Шурик вылез из-под стола, сел у ног Бришера, и капитан с готовностью почесал серый лоснящийся загривок.
— Чрезвычайно душевный кот! Да, чрезвычайно! Он приходил к нам в казармы, разодрал ногу нашему кашевару, передушил всех крыс и загрыз собачку. Очень ласковый. Кашевар не в обиде, нет. Он, не заметив, наступил ему на хвост. Да, на хвост! Но поесть любит! Кгм! Я смекаю: дай ему лошадь — он ее за сутки дочиста обгложет.
Я кашлянул. Кот лениво покосился на меня через плечо: «Наговаривают!» — сказал его взгляд.
— Это золото — для найма горцев Шантрама, — сказал я. — Я ведь говорил о выгодном для вас предложении, помните, Бришер? Здесь — около сорока тысяч.
Он снова крякнул, как медведь, вразвалку, подошел к сундуку, бросил взгляд на монеты, поджав губы. Блеск золота оставлял его равнодушным. Он был одним из немногих знакомых мне людей, полностью лишенных позывов к алчности.
— Я разумею, вы хотите взять еще солдат кроме Алых. Трети сундука хватит, чтобы купить весь мой клан.
— Насколько я знаю, в горах Шантрама три основных клановых союза.
Он рыкнул согласно.
Я сказал негромко, подбирая слова попроще и поосторожнее.
— Кланы часто враждуют…И хотя горы Шантрама формально принадлежат империи Санкструм, сохраняют независимость…
— Истинная правда. Сотни и тысячи раз — правда! Мы независимы, и так будет всегда! И мы враждуем, увы, тысячу и сотню раз — правда!
— То есть, если Адора или Рендор решат взять наемников из враждебных вашему кланов… Они…
— Смогут это сделать!
Да уж, вы не швейцарцы, которые хоть и враждовали кантонами, никогда не шли в наемники, если у противника в чужой для швейцарцев войне были наемники из другого кантона.
— Чудесно, капитан. Остальная часть золота — другим кланам. Чтобы посланники Адоры или Рендора не вздумали подкупить их. Можете ли вы либо ваши доверенные посланники выступить… в роли финансовых миротворцев? Выступить таким образом, чтобы прочие кланы оставили вражду и направили своих наемников под мои знамена? Сможете ли вы опередить посланников врага?
Он набычился, взгляд остекленел: напряженно думал. Я подстегнул его:
— Со своей стороны, как уже обещал, я гарантирую горцам Шантрама огромные преференции в торговле, в первую очередь, — я указал на бочонок, — этим замечательным напитком. Да, и, чтобы вы не переживали — ваш клан, и только ваш клан, Бришер, будет всегда охранять Варлойн — что будет закреплено в дополнительном соглашении. Мир и процветание — Санкструму и горам Шантрама, и в первую очередь — вашему клану, Бришер! Новые времена… требуют новых решений. Ваш клан будет охранять Варлойн и Норатор. Два других клана будут использованы для усиления и обучения моей армии. Сразу скажу — я не знаю, где будет жарче — в Варлойне и Нораторе или за их пределами.
Шурик вразвалку — явно поддразнивая капитана! — подошел к бочонку, обнюхал с двух сторон с гулом пылесоса, фыркнул и уселся рядом намывать ряху. Новые времена с новыми решениями были ему неинтересны.
Капитан очнулся, стукнул кулаком в раскрытую ладонь и обдал меня перегаром:
— Сложно и непросто, господин Торнхелл, но ваши резоны я понимаю, да, понимаю! Что ж… считайте, что я вас услышал и сделаю все, как вы хотите. Я сам отправлюсь в Шантрам и увезу туда золото. И приложу все силы… Да, все силы!
— У вас меньше двух недель, — напомнил я.
— Помню. Все помню.
— Золото разделите на три части, и везите в горы Шантрама разными путями. Вынести его из Варлойна нужно под одеждой Алых, разделив на мелкие порции.
Он не понял, и я пояснил о следящем заклятии на монетах. Пусть думают, что я вывожу сокровища окольными путями. Не сразу поймут, что я трачу деньги на наемников, а когда поймут, будет уже поздно.
Некоторое время мы обговаривали детали, попутно прикладываясь к содержимому бочонка. Наконец, все утрясли, капитан довольно крякнул и вдруг осведомился, понизив голос:
— У вас есть, я слышал, господин архканцлер, астролог… Аркубез… как же его… Мариотт!
— Да, есть. Но я его скрываю, чтобы никто не вздумал его случайно… убить либо похитить.
— Я! Читал о нем в газете… Какие у него… ну, это, ну…
— Прогнозы?
— Да, предсказания! На грядущее?
Как же тут верят печатному слову! Вспомнился английский фильм «Без улик», где настоящим гением был Ватсон, а Холмс — нанятым жуликоватым актером, которого Ватсон, желающий оставаться в тени, раскрутил через свои книги. И ведь создатели картины мало что придумали — почти до середины двадцатого века печатному слову верили, верили самой чудовищной ахинее, верили в то, что на Марсе найдена жизнь, что Земля плоская, что в ее недрах скрыта огромная пещера с доисторическими чудовищами, что Шерлок действительно живет на Бейкер-стрит…
Но в душе я ликовал: виртуальный персонаж, чертов гуру, халтурный астролог, придуманный мной, работал и влиял на умы в этом суеверном мире!
Улыбнулся и сказал с оптимизмом, стараясь копировать манеру капитана выражаться:
— Прогнозы его великолепны, и даже скажу вам больше — прогнозы обещают! Да, обещают! Разумеется и безусловно! Но пока не время! Тс-с-с! Все будет изложено в газете. Да, в газете!
Он поверил, кивнул с видом заговорщика, посвященного в великие тайны, даже подмигнул — впрочем, возможно, у него просто дернулся глаз.
Я подумал, что владею сильнейшим в этом средневековом мире оружием — печатным словом. С его помощью можно карать и миловать. Но газета моя должна генерировать идеи, объединяющие людей. Деструкцию применять только в самом крайнем случае, даже во время войны. Ибо велик, велик соблазн задействовать оружие против врагов своих и смести их парой направленных ударов… Только вот удары эти не будут точечными, и могут зацепить десятки и сотни невинных душ. Поэтому — только в крайних случаях.
Капитан глянул на меня искоса:
— Стесняюсь спросить, господин Торнхелл… А железные камни?
Он ведь меня тестирует на готовность к войне, вдруг пришло понимание. Не просто так вопросы задает. Хочет знать, насколько готов — и кому он доверит кланы Шантрама, ведь от моей готовности будут зависеть потери горцев. Да, прошли мы с ним уже через многое, и он видел мою решимость и разумные действия, но, как и полагается старому солдату — проверяет.
