– Что? – Кристинина мама чуть не поперхнулась.
– Мертвец Костяная Рука. Я с детства про него знаю.
– Или, – продолжала Светка, – взять тот красный дом у нас в переулке…
– А, замок? – оживилась Кристина.
Ещё бы, красный дом видели все! Даже тот, кто предпочитал жить на Садовом кольце и почти не заглядывал в тихий, глухой переулок, на который их дом выходил другим своим боком.
– Это не замок, – поправила её Мелкая Аля. – А Институт мозга.
– Какого мозга? – спросил Кристинин папа.
– Головного, – ответила за неё Светка. – Раньше туда свозили мозги со всей Москвы. Для экспериментов. Даже мозги Ленина и Сталина.
– Там секретная лаборатория, – пояснила Аля.
– Господи помилуй, – прошептала Лариса Ивановна и перекрестилась.
– Мать рассказывала, что в девяностые годы кто угодно мог залезть в их подвал, – продолжала Светка. – Там дверь взломали. В подвале был музей. А в музее на полках – банки. Представьте: очень тяжёлые, холодные банки с мозгами! Можно было их как следует рассмотреть. Если химическими испарениями не отравишься. Или даже взять чьи-нибудь мозги себе.
– Зачем? – удивилась Кристинина мама.
– Ну… так, типа на память.
– Хорош сувенир! – усмехнулся папа.
– А рядом у нас Химический институт, – перехватила инициативу Аля. – Там изучают свойства атома!
– Да, у нас радиация, – зачем-то соврала Светка.
Кристинины родители смотрели на неё во все глаза.
– Но вы не пугайтесь. Живём же мы как-то. Зато представляете, как нам всем повезло, – Светку несло, и она не могла остановиться. – Всем – в смысле соседям. Жильцам нашего дома. Ленин лежит на Красной площади, а мозг его – у нас под боком! Да ещё засекреченные подземелья кругом, представляете? Тут до земли не докопаешься. Лаборатории вниз уходят на сто метров! Наш переулок только с виду тихий…
Тут она смутилась и смолкла. Поковыряла остатки салата, съела креветку, перемазанную майонезом, и отложила вилку на край квадратной тарелки.
Потом Кристинина мама пустилась рассуждать о том, как всё-таки здорово и удобно жить в центре Москвы, да ещё рядом с офисом Кристининого папы, и как они ловко взяли и ловко соединили две квартиры на двух этажах – предпоследнем и последнем – и сделали из них одну двухэтажную.
Кристина не слушала. Краем глаза она внимательно рассматривала Светку. Чего это с ней? Уж не в том ли дело, что у неё, Светки Синицы, есть свобода, и никто за ней ежеминутно не следит, не лезет в её жизнь, зато у Кристины – прекрасная гостиная, и дизайн, и самый настоящий камин. И розы в вазе. А у Светки ничего такого нет.
– Ладно, девочки, – сказала Кристинина мама. – Вы тут общайтесь, а мы пойдём наверх. Сейчас Лариса Ивановна принесёт вам чай и профитроли.
– Я тоже пойду, – внезапно встала Светка.
– А чего так? – спросила Кристина.
– Дела, – уклончиво ответила Светка и засобиралась домой.
– А профитроли?
– В следующий раз.
«Следующего раза может не быть», – хотела съязвить Кристина, но промолчала.
– Я тоже пойду, – вздохнула Мелкая Аля. – Уже поздно. Меня отпустили на полчасика.
Она бы с удовольствием погостила ещё, попила бы чаю, а Лёля бы её забрала, но не станет же она сидеть у Кристины одна.
Они попрощались и разошлись по домам.
Стемнело, но Кристина так и сидела в гостиной, не включая свет. Зелёное лиственное море в окне сделалось тёмно-багровым. Потом синим. А потом чёрным. Крыши Химического института было уже не различить в густых деревьях, окутанных сумраком. Снизу сквозь листья мерцали звёздочки фонарей. Противоречивые чувства боролись в душе Кристины. Она радовалась, что наконец-то показала новым подружкам свой новый дом, и расстраивалась, оттого что Светка с Алей быстро ушли. Они даже не посмотрели Кристинины фотографии, а главное – таинственную картину, которая так и стояла на полу в её комнате.
И вдруг ей почудилось, что возле стола с розами, там, где ещё совсем недавно сидели Светка и Аля, что-то мерцает. Кристина присмотрелась. Точно: уже знакомое зеленоватое свечение осторожно взбиралось по контурам предметов. Кристина моргнула. Свечение исчезло, но вскоре появилось опять. Оно напоминало северное сияние – Кристина видела его на каникулах в Норвегии. Но там, в Норвегии, сияние было само по себе: оно разгоралось в небе само, никак не связанное с Кристининой волей. Теперь же оно было продолжением Кристины – и в то же время существовало отдельно от неё. Кристина поморгала ещё: сияние заметалось, исчезло, но вскоре вернулось. Тогда она закрыла глаза. Вначале появилась чернота с яркими пятнами. Зато дальше, за чернотой с пятнами, – клубилась зеленоватая тьма. Теперь её было очень много. Она разливалась вверх и вниз, вправо и влево. Странные лучи рвались наружу из глаз Кристины, и она с трудом сдерживала их усилием воли. Но некоторым всё-таки удавалось улизнуть – они проникали в комнату и обволакивали предметы своим зеленоватым сиянием. Вот ещё один маленький лучик робко пробился сквозь ресницы. Кристина словно вытянула его из себя, как паук – клейкую ниточку паутины. Лучик задёргался, готовясь прыгнуть на спинку стула. Кристина улыбнулась: это было похоже на игру. Но в следующий миг втянула его обратно. Обиженный лучик забился, заизвивался, пытаясь вернуться в комнату, но Кристина была непреклонна.
Она встала, щёлкнула выключателем и зажгла в гостиной люстру.
Лучик яростно пшикнул и исчез.
Кристина расхохоталась.
При свете люстры всё было как всегда: никаких следов лучика. Ни одной искорки, ни единого зеленоватого пятнышка.
В квартире стояла полная тишина. Родители спали.
«Гробовая тишина», – вспомнила Кристина слова из какой-то книжки и сама испугалась этого сравнения.
Глава 10
Живое слово
Следующий приступ странной болезни, которую Мелкая Аля, подражая Лёле, называла «что-то мне нехорошо», случился довольно скоро.
Вечером одного из дней Алечка заперлась у себя в комнате и погрузилась в Глубокие Раздумья. Дело в том, что на следующей неделе у бабушки Лёли был день рождения. В семье это был праздник не очень великий, а для самой Лёли и вовсе не праздник: она бы предпочла, чтобы годы не прибавлялись, а убавлялись. Зато для Али это был самый настоящий праздник! А раз так, к нему полагалось сделать подарок.
Она вытащила из ящика лист картона, клей ПВА и коробку из-под конфет, где хранились сушёные растения, которые они с Лёлей собрали на даче: ромашки, василёк, подорожник, листочки берёзы, осины и дуба. Аля решила сделать Лёле открытку-гербарий. Она наклеила растения на лист картона, так что это уже был не картон, а живая опушка леса.
