– Да не нужен он вам, – проворчала Светка. – Жених этот. Так называемый.
– Как это не нужен? – возмутилась девушка. – Очень нужен! Вы что, отказываетесь помочь? Или не можете?
– Могу, – соврала Светка.
– Тогда в чём же дело? Давайте, помогайте.
– Но зачем вам жених, которого приходится приманивать с помощью колдуньи? – Светка негодовала. – Колдовство тоже не вечно. Однажды оно развеется. Что будете делать, когда срок годности истечёт?
– А я к вам снова приду, – настаивала клиентка.
– И что?
– И вы снова мне его приворожите.
– И так всё время?
– Ну да. А что такого?
– А не лучше ли найти кого-нибудь понадёжнее? Кто сам к вам придёт и сам женится? Без посторонней помощи?
– Хм… – клиентка растерялась. Она явно не рассматривала подобный вариант. – А вы думаете, это возможно?
– Ещё бы! – воскликнула Светка.
– А это будет надёжно?
– Уж понадёжнее, чем парень, который сам идти не хочет!
С обеими клиентками Светка сидела минут сорок, обещала посодействовать магически и заработала ещё две тысячи рублей.
На обед они со Славой заказали пиццу и устроили настоящий пир!
К вечеру второго дня позвонили ещё четыре клиентки. Две пришли по объявлению в интернете, а ещё двух привело сарафанное радио. Складывалось впечатление, что магические услуги требуются человечеству не меньше, чем аспирин в аптеке.
Светка занервничала: она не ожидала такого мгновенного успеха и была к нему не готова. Что делать с потоком посетителей?
К счастью, мама взяла маленький отпуск и укатила на дачу к тёте Тамаре, дни освободились, и Слава составила Светке расписание приёмов.
Глава 26
Ночной район: тени, шёпоты, отражения, силуэты
Будильник разбудил Кристину в два. Нет, не разбудил: он даже не успел зазвенеть. Но Кристина проснулась – ровно за секунду до звонка. Внизу во дворе светил фонарь. Его жёлтый свет отбрасывал на потолок косой крест – тень оконного переплёта. Луна тоже светила, но её слабое сияние теней не отбрасывало и только нежно серебрило контуры предметов.
Кристина проспала всего три часа, но, как ни странно, чувствовала себя отдохнувшей. Она быстро оделась – трикотажные спортивные штаны, толстовка на молнии с капюшоном на случай ночной прохлады, кепка с козырьком, – вышла из квартиры и замкнула за собой дверь.
Кеды шнуровала при свете лампочки, скупо освещавшей лестничную клетку.
До неё не доносилось ни шороха, ни звука. Голоса, смех, шаги и музыка – всё это пряталось до утра, скрытое запертыми дверями.
В тишине кнопка домофона пропищала почти оглушительно.
Кристина открыла дверь и замерла на пороге.
Перед ней простирался совершенно незнакомый двор. Она никогда раньше не выходила на улицу такой глухой ночью. Окна были темны. Деревья шуршали таинственно и казались выше, а кусты – гуще. Редкие фонари еле-еле справлялись с плотными, непроницаемыми глыбами мрака.
Но было тепло, безветренно.
А ночь была живая.
Ночь не спала.
Сейчас было её время и её царство.
Подул ветерок, чёрная крона тополя тяжело заколыхалась и задышала. Пришли в движение кружевные тени, заметались по асфальту.
Чей-то силуэт на мгновение мелькнул в лучах фонаря – и сразу исчез.
Кристина прислушалась: позади, где-то в тени их дома, утешительно и нежно стрекотал сверчок. «Всё будет хорошо… всё будет хорошо…» – обещала его песня.
«Всё будет хорошо», – шептала, подбадривая себя, Кристина.
Она сошла со ступенек и быстрым шагом пересекла двор.
Качели, скамейки – всё жило новой, призрачной жизнью предметов, просыпающихся в ночное время. Все они смотрели на Кристину подозрительно. Она прошла мимо девятиэтажки, мимо стоянки. Вышла в переулок. Здесь было ещё темнее, но так же тихо и пусто. Где-то ближе к Садовому кольцу послышались торопливые шаги, и на всякий случай Кристина юркнула в тень деревьев. В их непроглядной чаще она чувствовала себя безопаснее, чем на освещённом тротуаре. Внутри, под ветками, мрак был не таким чёрным, каким выглядел снаружи. Кристина быстро приспособилась к темноте и видела очень даже неплохо. Ночной город больше не казался ей пугающим и чужим.
Она с опаской покосилась на Институт мозга. И правда: настоящий готический замок! В холодном свете полной луны он казался страшным. Кристина вспомнила истории про спрятанные в его подвале банки с мозгами. Лучше гнать от себя такие мысли.
Некоторое время Кристина шла по переулку, прячась в тени, затем снова свернула в дышащий сумрак жилого района.
Вот и Воронцово поле. Только бы не заблудиться – даже при свете дня она плохо ориентировалась в собственном районе. А вот и знакомый дом. На семь этажей – три освещённых окна: оранжевое, жёлтое, красное. Кристина повернула ещё раз. Торец дома был подсвечен тусклым фонарём. Ветви деревьев шевелились от ночного ветерка, и стена казалась подвижной. Граффити были на месте. Пять нечитаемых чёрных узоров. И шестой – свежий, недорисованный – чуть ниже.
Но тут сердце Кристины замерло.
Почти вплотную к стене копошилась какая-то фигура. Со своего места Кристина не могла понять, кто это – мужчина, женщина или подросток.
Кристина осторожно двинулась вперёд.
Фигура замерла, не оборачиваясь. И тень её на стене дома замерла тоже.
– Добрый вечер, – произнесла Кристина, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Глупо, конечно: какой вечер? Ночь на дворе.
Но не скажешь же – доброй ночи? Доброй ночи – не приветствие, а прощание и пожелание.
Фигура напряжённо молчала, и Кристина сообразила, что она сама – в капюшоне, надвинутом на кепку с торчащим козырьком, – выглядит довольно-таки подозрительно.
– Вам чего? – наконец раздалось в ответ.
У фигуры был хрипловатый голос подростка, и Кристина с облегчением вздохнула.
– Не сердись, пожалуйста, я только хотела спросить, – Кристина откинула капюшон. – Это ведь ты рисуешь закорючки на стенах? То есть иероглифы.
– Ну, я…
– А зачем? Мне очень нужно знать, зачем ты это делаешь.
– Делаю – значит, надо, – огрызнулся парень.
