– Ну, что я говорила? – торжествующе прошептала Натка.
– А что ты говорила? – не поняла Аля.
– Я говорила, – нетерпеливо воскликнула Натка, – что наше путешествие – не простая прогулка: оно связано с настоящим колдовством.
– А это разве колдовство? – усомнилась Светка. Уж кто-кто, а она на этом деле собаку съела.
– Конечно. А что, по-твоему, мы сейчас видели?
– По-моему, похороны курицы.
– Какие там похороны! – возмутилась Натка. – Бабка колдовала, неужели не ясно?
– А кого она хотела заколдовать? – глуповато спросила Кристина.
– Ты думаешь, колдуют, чтобы кого-то заколдовать? Вот же наивность! Колдуют просто так, ради колдовства. Если не верите, давайте отроем и посмотрим. Вот увидите, в платке кроме курицы – бумажка с заклятьем и пара чёрных свечей.
– Что-то не хочется, – призналась Светка Синица.
– Мы тебе верим на слово, – добавила Аля.
– Если верите – идёмте дальше.
Честно сказать, Кристина, Светка и Аля не знали, верить Натке или не верить. В старухе, закопавшей курицу, ничего выдающегося не было. Такую старуху они могли повстречать где угодно – в парке, на бульваре, во дворе, в поликлинике или магазине. Но в этой странной реальности, которая открылась им по ту сторону Москвы-реки, всё это выглядело очень и очень подозрительно, если не сказать неправдоподобно. Вопреки голосу здравого смысла девочки готовы были поверить, что сцена, которую они только что наблюдали, имеет прямое отношение к колдовству.
Занятая этими мыслями, Мелкая Аля не заметила, как они очень медленно, гуськом пересекли пустырь, прошли мимо обломков каких-то по виду старых или даже старинных кирпичных стен, мимо глухих заборов, из-за которых выбивались спутанные ветки плодовых деревьев, и оказались на крошечной улице.
– Смотрите-ка, что это? – Светка Синица в недоумении остановилась около чугунной штуковины непонятого назначения.
– Это же колонка, – воскликнула Аля, – воду из-под земли доставать. Вместо колодца. У нас на даче у станции такая. Вот, – она с усилием нажала на рукоятку, навалившись на неё всем своим худеньким телом, и из широкого крана, брызжа во все стороны, хлынула вода.
– А её пить можно?
– Конечно!
Кристина набрала полные ладони воды и отхлебнула. Это в самом деле была настоящая вода из колодца, свежая и очень холодная, чуть сладковатая, разве что самую малость отдающая ржавчиной.
Они по очереди подставляли руки под бьющую струю, подносили ко рту, пили и омывали лица, промокали глаза и брызгали друг на друга. Через минуту все были мокрые: волосы, одежда и даже обувь.
– Всё, хватит! – скомандовала Натка. – Идёмте дальше.
Глава 37
Гроза
Девочки прошли ещё десяток метров по улице и остановились у бревенчатого дома.
– Стойте, – приказала им Натка. – Доставайте, кто что принёс…
Кристина достала из рюкзака и протянула Натке кофейный торт.
Светка Синица – горстку зелёных и красных мармеладок в прозрачном пакете.
Аля – коробочку своих любимых «Рафаэлло»: при беглом осмотре кухонных шкафчиков ничего другого под руку не попалось.
– О, да вы отлично подготовились! – похвалила их Натка. – Какие молодцы.
Она отобрала сладости и сложила в бумажный пакет с ручками, который достала из своего рюкзака.
В это мгновение на них дохнуло холодом, как из погреба. Стемнело, солнца не было и в помине. Вздохнуло небо, вздохнула улица – Мелкая Аля явственно различила запах сырости, тлена: так пахнут брошенные дома. Словно ядовитые насекомые, которые отпугивают своим окрасом хищников, такие дома запахом предупреждают прохожего: уходи, я опасен! У меня крыша вот-вот провалится!
Ничего удивительного: старое жильё, вот и пахнет.
Они остановились возле потемневшего от времени штакетника. Натка встала на цыпочки, протянула руку, откинула невидимую с улицы щеколду и уперлась в калитку плечом. Трухлявая калитка с трудом поддалась. Внизу её доски касались земли, и Але показалось, что Натка сейчас сломает эту ветхую конструкцию.
Девочки вошли и очутились во дворике перед покосившимся крыльцом старого дома. Наверное, когда-то здесь тоже были сад и огород, но теперь одичавшие вишни, усыпанные мелкими ягодами, так тесно переплелись ветвями, что вокруг простиралась лишь путаница листьев, ветвей и стволов.
Натка поднялась на крыльцо и отворила тяжёлую дверь.
– Баб Полин, а я вам гостей привела! – крикнула она в темноту сеней каким-то не своим, дребезжащим, заискивающим голосом.
Так обычно говорят с пожилыми или плохо слышащими людьми.
Послышались шаги, в глубине дома открылась ещё одна дверь, отделявшая сени от внутренних комнат, и на крыльцо вышла баба Полина.
Это была та самая старуха с лопатой, только на этот раз без плаща и беретки и, разумеется, без лопаты, в замусоленном халате и домашних тапочках.
– Мы вам гостинцев принесли, баб Полина, – сказала Натка.
Она открыла пакет и продемонстрировала бабке его содержимое, по очереди доставая сладости. А затем протянула старухе.
– Вот спасибо, – забормотала баба Полина. – Умнички. Не забываете старуху. Кто меня ещё побалует? А я вам огурчиков солёненьких. С огорода. Погодите-ка…
Бормоча что-то себе под нос, как самая обыкновенная бабка, а вовсе не как ведьма, колдующая на дохлой курице, она скрылась за дверью. Мелкая Аля с любопытством оглядывала двор. Перед крыльцом стояла скамейка, вросшая в землю: когда-то в давние времена она была выкрашена зелёной краской. За спутанными вишнями темнели сараи с мутными, словно заплесневелыми окнами. В углу двора, за кустами, притулился деревенский туалет.
Возле одного из сараев копошились куры: три курицы – возможно, родные сёстры похороненной под яблоней – под предводительством крупного чёрного петуха с огненно-красной бородкой и гребнем. При каждом движении петуха бородка и гребень вздрагивали, словно были невидимой нитью связаны с его лапами. Петух расхаживал, как хозяин двора и всего, что в нём, а курицы следовали за ним.
Але послышалось, что в сарае кто-то есть: кто-то невидимый топтался, просясь наружу. Из-за замкнутой деревянной двери слышалось нетерпеливое меканье.
Дверь снова отворилась, и на крыльцо вышла баба Полина.
В руке она держала небольшую эмалированную миску с цветочками – такие десятилетиями служат на кухне в старых домах, пока не превратятся в звериные поилки или кормушки.
– Вот, каждой по огурчику. Кушайте на здоровьице! Такие красивые девочки. А кто захочет – ещё принесу.
