Что ж, Кристина никуда не торопится. Она подождёт.
Комната тоже выглядела по-другому. Вроде бы всё как раньше. Просто она больше не притворялась комнатой школьницы. Вот стол – на этот раз пустой. Книжные полки. Застеленная кровать. Над кроватью – в прошлый раз Кристина её не заметила – висела ловушка для снов, как будто забытая во время спешных сборов. Сувенир из ниток, бисера и птичьих перьев, купленный в каком-нибудь магазинчике у метро, где продаются термосы, деревянные жирафы и цветочные горшки.
Кристина подошла поближе и принялась рассматривать ловушку. До чего же странный сувенир! Сейчас ей казалось, что перед ней один из самых диковинных предметов, что ей приходилось видеть в жизни. Кристина сняла очки. Зелёный спрут в её глазах ожил и зашевелился. Кристина догадывалась, что он вот-вот выбросит свои щупальца. Но она его не сдерживала. Хаотичное движение сияющей темноты больше не вызывало у Кристины панику. Пусть будет что будет. Невозможно так долго бояться и прятаться от самой себя. И Чёрное солнце хлынуло из её глаз. Его лучи свободно выливались в пространство, устремляясь к ловушке для снов подобно чёрным атласным лентам. Узкие чёрные ленты исчезали в ловушке, которая затягивала их в себя. Это было невероятно! Следить за этим процессом можно было до бесконечности. Кристина стояла, не дыша. И тут с ней что-то произошло. Она обратила внимание, что ловушка не плоская, а объёмная. Оказывается, она была не ободом с натянутыми нитками, а плетёным шаром! Но как это могло быть? Она же висит себе ровнёхонько на стене, а не болтается под потолком, качаемая сквозняками! И тут Кристину осенило. Стены перед ней – стены, где висела ловушка, – не было. Ни стены, ни Наткиной комнаты. Это была другая комната – из детства. Дворницкая на Плющихе, куда они очень давно заходили по какому-то делу с бабушкой. А линии перед глазами были не нитками ловушки, а прутьями оконной решётки.
Луч света коснулся глаз Кристины: – это был свет её детства.
Она поняла, что времени и пространства больше не существует. Переплетения решётки сделались картой Московского метро. Потом – картой Москвы. Кристина отчётливо различала кольца – Кремлёвское, Бульварное, Садовое, Третье транспортное… Потом они сделались синей хризантемой, вмещавшей в себя одновременно землю и небо. Потом – ветками Зелёного Замка над головой. Потом – ледяной геометрией снежинок. Потом…
– Ничего себе, – раздался за спиной Кристины тихий голос Натки. – Да ты, оказывается, видишь!
– Вижу, – согласилась Кристина, не в силах оторвать глаз от стены, которой больше не было. Хищных тёмных щупалец-лент не было тоже. Тонкие нити ясного жемчужного света пронизывали воздух во всех направлениях. Они проходили сквозь Кристину, сплетались в узоры, каждый раз поразительно новые и в то же время узнаваемые и бесконечно родные.
Эта картина была намного объёмнее и ярче привычной действительности, всю жизнь окружавшей Кристину. Как будто зрение у Кристины раньше было пять процентов, и вдруг она начала видеть на сто.
– А скажи, – она сделала усилие и повернулась к Натке. – Изнанка города, где колдуют колдуньи… она только там, на пустыре?
– Не только. Есть и другие места, – ответила Натка. – В Москве их несколько.
– И где… эти места? – Кристина проглотила холодный комок в горле.
– Лосиный остров… Одно в Текстильщиках… А самое сильное – на Маросейке. Точнее, в том месте, где Маросейка вливается в Покровку. Там есть точка, где каждый может перейти на изнанку города.
– Любой прохожий? И что, переходят? – недоверчиво спросила Кристина.
Натка промолчала.
Она подошла к столу и взяла с полки какой-то предмет.
– А ну-ка, посмотри теперь на это, – и развернула предмет так, чтобы Кристина видела его целиком.
Перед Кристиной был сияющий экран, напоминающий экран включённого планшета. Странные живые закорючки – не то оплавленные чёрные свечи, не то диковинные растения – покрывали его светлую поверхность. Растения-свечи шевелились, пульсировали, дышали, они были объёмны! Тут Кристина вспомнила – откуда-то она про это знала и раньше, знала с детства, всегда, всю жизнь, вот только откуда? – что когда-то в древности существовал другой свет. Не тот, что освещает землю в дневное время суток. И не от электрической лампочки. Это был Великий Свет, который однажды исчез. Спрятался сам, или его спрятали. И с тех пор человек всю жизнь вынужден его искать. Каждый ищет по-своему, и никто не знает толком, что именно ищет. Это какая-то вселенская игра в прятки.
– Что это? – она указала на предмет в руках у Натки.
– Отгадай, – Натка тихо засмеялась.
– Понятия не имею. Но явно что-то живое!
– Понятия не имеешь? Живое? Сдаешься? Да это обычная книга!
Тут Натка переместилась: теперь предмет был повернут к окошку под другим углом. Это действительно была книга. Обыкновенная, в синей обложке.
– Не может быть, – прошептала Кристина. – Это что, учебник колдовства?
– Нет же, – Натка едва сдерживала улыбку. – Просто книга. Вот, смотри: Тургенев, «Бежин луг».
– Прочитай, что там внутри написано, – Кристина облизнула пересохшие губы.
– Пожалуйста. Если не веришь, – Натка снова раскрыла книгу. – «…Я добрался наконец до угла леса, но там не было никакой дороги: какие-то некошеные, низкие кусты широко расстилались передо мною….»
– Ага, спасибо, – нетерпеливо перебила её Кристина.
Теперь она и сама видела: перед ней действительно была обыкновенная книга в синей обложке, и в ней – обыкновенные буквы. Значит, необыкновенной была Кристина.
– Нет, кельтские руны я тебе показывать сегодня точно не буду, – воскликнула Натка. – А то ты со своими способностями таких дел натворишь!
– Скажи. А если бы тогда. В начале июня. Вечером во дворе. Ты случайно встретила других девочек. Было бы то же самое? – спросила Кристина хриплым от волнения голосом.
Это был самый важный вопрос, который она собиралась задать Натке.
– Тогда во дворе вечером в начале июня не могло быть никаких других случайных девочек, – медленно проговорила Натка, глядя Кристине в глаза.
– Ты хочешь сказать, что мы – не случайные?
На улице поднялся ветер, окошко дрогнуло.
– Но молния, – вскликнула Кристина, не замечая Наткиного молчания. – Для чего понадобилась молния? Она же могла нас убить!
– Существует один ритуал… – начала Натка. – Почти такой же древний, как люди. Ритуал перехода. Четыре начинающие колдуньи должны одновременно увидеть шаровую молнию. И тогда каждая из них обретает свой дар.
– Именно шаровую молнию? – уточнила Кристина.
– Иногда хватает и болотных гнилушек, – Натка пожала плечами. – Но в наших широтах они слишком слабые. Получается, без молнии никак. А приманить её во всей Москве умеет одна только баба Полина. Между прочим, баба Полина – самая старая женщина в северном полушарии. Правнучка колдуна Брюса.
