Через пять минут Слава поставила перед Настей чашку с дымящимся чаем и плавающим полумесяцем лимона. Но Настя продолжала всхлипывать, размазывая пальцами слёзы. Одна слезинка, большая и прозрачная, как капля дождя, повисла у неё на носу.
– У меня на вас вся надежда, – пробулькала она сквозь рыдания.
– Да что случилось-то? – перепугалась Светка.
Она догадывалась: дело нешуточное, клиентов с такими проблемами у неё не было.
– У меня… у меня…
Говорить она не могла. Пришлось подождать, пока рыдания стихнут.
– У меня… собачку украли, – наконец выдавила из себя Настя.
– Собачку? – Светка чувствовала, что тоже вот-вот заплачет.
– Да…
– А какой породы? – брякнула Светка просто так. Собачек она любила всяких, но её пугала напряжённая тишина, наполненная всхлипами Насти.
– Обычная… Просто собачка… Мальчик…
– А кто украл?
– Хулиганы из соседнего двора, – проговорила Настя и снова зарыдала.
– Но почему вы пришли ко мне? Вам надо в полицию заявить!
– Нельзя. Нельзя в полицию, – плакала Настя. – Они требуют выкуп за собачку. Я должна принести им деньги, и тогда они её мне вернут. Завтра – последний день.
– А чего вы от меня хотите?
– Ритуал на деньги. Самый мощный. Мне всё равно, белая магия или чёрная. Меня любая устроит!
– Ритуал мы вам сделаем, – пообещала Светка. – Такой… средний, чёрно-белый.
– А он поможет? Точно-точно? – Настя перестала рыдать и посмотрела на Светку.
Глаза у неё были большие, тёмные. Потёкшая тушь делала их ещё больше.
– Много просят эти ваши хулиганы? – спросила Светка.
– Много, – всхлипнула Настя. – Пять тысяч рублей. Ритуал должен подействовать срочно, потому что, если не подействует, собачку мне не вернут.
– Пять тысяч – не такие уж большие деньги, – пробормотала Светка.
– Для меня большие, – снова захлюпала Настя.
– Вы с мамой вдвоём живете? – внезапно спросила Светка.
– Да, а как вы угадали? – Настя удивилась и даже на секунду перестала плакать.
– Угадала – и всё. Я же колдунья. Не беспокойтесь, Настя. Собачку вернут. А ритуал мы вам мигом сделаем. Опомниться не успеете. Со стопроцентным результатом!
Она встала, вытащила из коробки ароматическую палочку, прилепила её пластилином к блюдцу и зажгла. В воздухе поплыли клубы тяжёлого индийского дыма.
Затем Светка взяла со стола зеркало по имени Красавица (её любимой Бабочки с ней больше не было).
Усевшись напротив Насти, подняла руки и сделала в воздухе несколько магических пасов, разгоняя дым. Потом выразительно заглянула в зеркало. На миг ей показалось, что в тёмной зеркальной поверхности отразился яркий предмет – неподвижно застывшая шаровая молния. Светка испуганно моргнула. Нет, это всего лишь свечка. Она включила музыку на планшете. Что делать дальше, она хоть убей не знала, но страшно почему-то не было.
– Закройте глаза, – тихо приказала она Насте.
Та послушно прижала ладони к лицу.
– Расслабьтесь, – велела Светка.
Настя сидела перед ней маленькая, сгорбленная. Лица её Светка не видела.
– Силы земли и неба, – произнесла Светка Синица голосом страшным и зловещим. – Заклинаю: летите сюда, в эту комнату, и принесите деньги для Насти и её собачки.
Сделала музыку громче и уселась назад в кресло. Сидеть в позе лотоса она не умела и сидела просто так, сложив на коленях руки и глядя на пламя свечи с пятиконечной звездой, которое вытянулось тонким жгутиком.
И вдруг со Светкой что-то случилось. Ей стало не по себе. В ушах звенело. Она захотела положить руку на трепыхающееся сердце, но вместо этого по-прежнему сидела, не шевелясь. Казалось, что-то в ней пробудилось и начало расти – что-то такое, что шевелилось последние две недели и чуть не вышло наружу, когда Светка увидела молнию. Нечто новое, огромное, и тёмное, и почему-то круглое, как тень от шаровой молнии. Этого круглого становилось всё больше, а Светки, обыкновенной Светки Синицы, всё меньше. В глазах у Светки смерклось, как перед обмороком.
…Перед ней проплыло Славино лицо – будто бы отражённое в зеркале. Дальше она увидела маму: мама в халате и в белом поварском колпаке склонилась над фабричным столом, присыпанным мукой, и лепила пирожки белыми от муки руками. А потом – покойную бабушку. Бабушка стояла прямо перед ней и смотрела ей в глаза. В руках бабушка держала зеркала – так, как знатные дамы на портретах держат веер. Только веер был не из шёлка, а из зеркал. Светка заметила, что позади бабушки, в глубоких сумерках, таких, которые можно увидеть только на старинных иконах, стоят ещё какие-то женщины: они тоже смотрели на Светку вопросительно, но не сердито. Это мои предки, сообразила Светка. А ведь я и правда – потомственная колдунья. Самая настоящая. Светка подумала об этом без страха и без особого удивления. Не шевелясь, она всё-таки продвигалась куда-то вглубь густых сумерек. А что ещё было там, разглядеть не получалось. «Держи. Время пришло», – не открывая рта, сказала бабушка и протянула Светке зеркальный веер. «Что это?» – спросила Светка тоже мысленно, не открывая рта. «Дар», – ответила бабушка. «Но я не хотела этим заниматься», – мысленно крикнула Светка. «Ты уже этим занимаешься», – возразила бабушка. «Но это случайно! Это игра. Это потому что Слава так хотела!» – «Слава тут ни при чём, нечего на неё сваливать, – сказала бабушка. – Это не случайно. И не игра. Ты этим занимаешься, потому тебе положено». Слово «положено» прозвучало для Светки ещё более жутко, чем «должна». Ей захотелось, чтобы всё это было сном. И не было рядом говорящей тьмы. А с другой стороны, хотелось, чтобы это длилось и длилось. Это странное состояние было по-своему очень приятным. «Бросай-ка ты шарлатанство, – сказала бабушка. И Светка сразу же поняла, что та имеет в виду. – Мы придём ещё. Чуть позже. Ты нас сама позовёшь. Зеркала мы тебе оставляем. А сейчас – выкручивайся, как знаешь!»
И тут Светка Синица очнулась. Она снова была в своей комнате. Никаких зеркал в руках не было. Звон в ушах утих, а темнота, в которой стояли незнакомые женщины, растворялась в обыкновенном вечернем свете, и вот уже из неё проступило бледное лицо девочки с закрытыми глазами, сидевшей напротив.
Светка помедлила ещё чуть-чуть, пока не пришла в себя окончательно.
Решение было принято без колебаний.
Убедившись, что Настя не смотрит, Светка вытерла ледяную вспотевшую ладонь о подол, бесшумно залезла в целлофановый пакет, лежавший на подоконнике, и выгребла оттуда деньги, которые заплатили клиенты. Быстро пересчитала: пять тысячных бумажек. Столько, сколько требовалось Насте.
