Победить такую нечисть можно было только одним способом — обратно разделить ее на составляющие. Благо нечисть редко обладала длительной стабильностью в своем соединении, и существовало довольно много заклинаний, способных осуществить этот разрыв. Это, конечно, было приятной новостью, но совершенно не объясняло мне один очень важный момент — почему это нельзя было объяснить на обычной лекции в привычной аудитории и после завтрака?
— Но нечисть — не единственная проблема нашего мира, — сухо продолжил куратор. — Как вы знаете из истории, пятнадцать лет назад вместе с иномирцем в наш мир пришли твари. Они не меньше опасны, чем нечисть, а уничтожить их намного сложнее.
— А разве их не уничтожили тогда, во время прорыва? — подала голос моя одногруппница Наридина.
— Уничтожили, — кивнул куратор. — Но иногда в нашем мире образуются бреши, через которые твари снова проскальзывают к нам. Это случается очень редко, но вы должны быть готовы ко всему.
Слушала я, слушала всего такого серьезного в своих объяснениях преподавателя Далороса, и до меня начало доходить. Странная тень в моей комнате, внезапная побудка и срочное изменение в расписании, занятие, больше похожее на инструктаж, да и место для занятия весьма странное, еще и растерянный вид основной преподавательницы…
Спросить прямо или промолчать?
Дальнейшие действия куратора лишь подтвердили мои предположения. Он не стал объяснять, что такое тварь, он просто показал ее при помощи магической иллюзии.
Однозначно это было животное. Ближе всего оно напоминало огромного волка, вот только тело его было… В общем, к моему ночному гостю у меня возникло еще больше вопросов. И язвить куратору по поводу моих догадок как-то резко расхотелось. Потому как тело твари хоть и было материальным, но поверхность его была точно так же плавающей, меняющейся и словно растворяющейся в дымке, как у Тени.
— Тварь, в отличие от нежити, уничтожить значительно сложнее, — дождавшись, пока все налюбуются иллюзией, продолжил куратор. — Полностью уничтожить ее может только очень мощное светоударное заклятие. Увы, даже не всем магистрам оно по плечу, — Айрид еще раз внимательно нас осмотрел, а затем продолжил: — Но вам не обязательно уничтожать ее, тварь можно заморозить.
На последних словах я невольно вспомнила, как сама совсем недавно стояла в странном оцепенении. Видимо, тогда на мне, как и на этой твари, применили заклинание заморозки. Как символично, учитывая мою иномирность и наличие нестандартной и своенравной силы.
После небольшой теоретической части относительно заклинания заморозки мы перешли к практической. И когда куратор приказал мне отойти от всей группы, я поняла, для чего он сегодня вообще явился на занятие. Похоже, кто-то боится, что я опять не справлюсь. Вот только я после вчерашнего путешествия по горам да пещерам все еще чувствовала себя уставшей, вымотанной и абсолютно пустой.
Когда мы отошли метров на тридцать от остальных, я все же не сдержалась:
— Нас ведь не просто так подняли в такую рань, правильно?
Мое любопытство с каждым шагом все сильнее разрывало меня на части, и пропорционально его росту уменьшались мои опасения в очередной раз попасть впросак. Тем более позориться только перед куратором не так страшно, как перед остальными студентами. А о ночном госте я не скажу ни слова.
В ответ на мои слова Айрид остановился и, обернувшись, с любопытством посмотрел на меня.
— Почему вы так решили, Елизаветандреевна? Изменения в расписании не редкость для нашего факультета. А со второго курса ночные занятия станут для вас такими же привычными, как и дневные.
— И все же я права, — довольно улыбнулась я, видя, что куратора попустило, и он не собирается в очередной раз срывать на мне свое плохое настроение и даже, кажется, готов нормально пообщаться.
— Расписание никогда не меняется просто так.
Айрид неожиданно так мило улыбнулся, что я даже споткнулась. Невероятно, но улыбка сделала из него совершенно другого человека. Острые черты лица смягчились, ушла злость из глаз, и сами они и без того светлые вдруг стали еще светлее, лучистей и как будто открытей.
Я и не заметила, как улыбнулась ему в ответ…
Резкий порыв ветра вырвал из моей косы непослушную прядь волос и больно хлестнул ею прямо по глазам, заставляя прийти в себя.
Да что же это такое! Неужели тебе, Лизка, Лешки на Земле мало было? Снова в бездну отчаяния захотела?
— Действительно, — мое резко упавшее настроение тут же откинуло всяческий здравый смысл в сторону, — и справляться с тварями, которых вроде бы как не должно здесь быть, учат не просто так.
Иногда меня проще прибить, чем остановить. Именно об этом сказал мне потемневший взгляд куратора и его вновь поджавшиеся губы.
— Студентка Елизаветандреевна, — холодно прорычал он сквозь зубы. — Я не собираюсь обсуждать с вами учебную программу. Становитесь там и хоть раз выполните НОРМАЛЬНО задание, которое вам дали.
«Не больно-то и хотелось», — фыркнула я про себя, ступая по глинистой почве в направлении, указанном куратором. Впрочем, я довольно быстро взяла себя в руки, понимая, что Айрид прав — я здесь всего лишь студентка, и пора уже принять эту роль и наконец перестать совать свой нос везде, где не просят. Особенно учитывая то, что этот нос запросто могут объявить врагом всего мира и уничтожить без всякого зазрения совести. И, черт возьми, будут правы.
— Я готова, — сказала я, резко разворачиваясь к куратору, который все это время оставался стоять на месте.
Айрид сделал очередной пасс руками, и на меня помчалось черное чудище. Первая моя попытка даже не пшикнула. На вторую оставались секунды, но и она лишь странным хлопком выдала сноп каких-то жалких искр. Умом-то я понимала, что чудище — иллюзия, но твою ж… страшно-то как! И когда оно, раззявив пасть, прыгнуло прямо на меня, я отреагировала как нормальная землянка — громко и с чувством.
Глава 21. Под покрывалом темноты
Голос звал очень настойчиво. Я вообще-то не очень понимала, почему именно по фамилии, но он был настолько требовательным и грозным, что сомнений не было — зовут именно меня. Невольно начала перебирать в голове, сдала ли я тематический план лекций и чем еще могла проштрафиться перед деканом. Хоть голос, зовущий меня, и не был схож с голосом Антона Эдуардовича, но кто бы еще, кроме него, так настойчиво дозывался бы меня по фамилии. Правда, обычно Антон Эдуардович при этом еще и выл. А вот по щекам он бы меня не стал хлопать.
Усилием воли я все же собралась и открыла глаза.
Ничего не поменялось. Как было темно, так и осталось.
Я еще раз попыталась проморгаться, но эффект остался прежним — вокруг было темно, как в моей выжженной душе.
— Ай! — взвизгнула я, когда меня попытались в очередной раз похлопать по щекам. — А ну брысь!
— Что значит брысь? Ветер, вы что себе позволяете?
