– Арид, – зову я шёпотом. Просовываю руку через решётку, хватаю его за запястье и начинаю трясти.
Ноль реакции. Я трясу ещё сильнее. Полный ноль реакции. Паника ледяными щупальцами сдавливает грудную клетку, мешая дышать и связно думать. Кажется, будто вместо сердца у меня сейчас тлеющая головешка, вынутая из костра. Это больно.
Зажмуриваясь, я, как могу, гоню от себя удушающий страх, нащупывая пальцами на его запястье пульс, и прислушиваясь к энергии мужчины. Он жив. Жив.
Ну не могли эти прибацанные угробить моего Арида. Он же… Арид! Наверняка просто этого проклятого яда было так много, что он спит теперь, как убитый. А может… может ещё и из-за перекрытой энергии ему сложно восстановиться. Точно. Надо его подпитать. Вот открою сейчас клетку и поцелую. Будет у меня свой спящий красавец, проснувшийся от моего поцелуя. А потом я буду остаток пути подшучивать над ним, как он надо мной. Главное, чтобы проснулся.
Выровняв кое-как дыхание, я поднимаюсь выше и осматриваю его более тщательно, насколько это возможно в полумраке этой тюремной комнаты. Вроде цел. И мне даже кажется теперь, что я вижу, как мерно поднимается грудная клетка.
Надо открывать.
Сосредоточившись на очередной цели, я встаю на ноги и иду к тёмному проёму двери, попутно осматриваясь вокруг.
Дом, как мне объяснила Ааму, имеет всего две комнаты. Эта с клеткой дальняя. Те, кто заходит с улицы, сначала попадают в соседнюю. Возникает идея забаррикадировать дверь, но так я нас с Аридом в угол загоню. Обратно в то шкуродёрское окно я-то может с горем пополам и протиснуть ещё раз как-нибудь, а он точно нет. Да и нечем баррикадировать. Здесь помимо клетки ничего нет.
Заглянув в соседнюю комнату через приоткрытую дверь и убедившись, что там никого, я на секунду замираю, прислушиваясь к едва слышимому разговору на улице. Ааму продолжает заговаривать зубы стражницам. Это хорошо. Где тут этот рычаг?
Рычаг, как моя подельница и обещала, я нахожу слева от двери. В деталях рассмотреть, что там к чему, не получается, но мне достаточно того, что я распознаю темнеющее прямоугольное пятно дыры в полу и продольную горизонтальную штуку, которая и должна быть нужной мне рукояткой.
Ухватившись за неё обеими руками и уперевшись хорошенько ногами, я с натужным выдохом поднимаю рычаг в вертикальное положение. Раздаётся тихий скрип, кажущийся мне оглушительно громким в тишине тёмной комнаты. А потом я слышу, как щёлкает что-то, и замечаю, как медленно начинает опускаться передняя стенка клетки.
К Ариду я забираюсь, даже не дав этой проклятой железяке полностью опуститься. Припадаю к широкой груди ухом, со щемящей радостью слушая, как мерно стучит его большое сердце. А потом принимаюсь лихорадочно осыпать его лицо и губы поцелуями, всем сердцем желая отдать ему столько своей энергии, сколько ему только нужно. Только бы с ним всё было в порядке, только бы проснулся.
Глава 24
Пронзительный вскрик с улицы я слышу как раз в тот момент, когда мужские губы приоткрываются под натиском моих «лечебных» поцелуев, и Арид глубоко вдыхает воздух, отчего меня, поднимает вместе с его грудной клеткой. Резко дёрнувшись от неожиданности, я неуклюже скатываюсь с куарда, прислушиваясь к голосам снаружи. Это что, Ааму кричала?
А в следующий момент в дом врывается несколько высоких рослых дикарок с копьями наперевес, чтобы уже через секунду окружить клетку со мной и Аридом, направив на меня те самые копья.
– А ну вылезай! – гаркает одна из них, повелительно взмахивая остриём. – А-киара будет с тобой говорить.
Ах а-киара, значит. Какая честь, однако.
Мрачно осмотрев сурово-насупленных амазонок, я понимаю, что другого выхода у меня собственно и нет. Придётся идти общаться с их главной с… озабоченной демографической ситуацией особой.
Поднимаюсь я, нарочно опираясь на Арида, тщательно и усиленно представляя, как через свои ладони посылаю в его тело разряды энергии. Просыпайся уже, пожалуйста! И наваляй тут всем! Я сама боюсь не справиться.
На краткий миг мне кажется, что он начинает шевелиться, но в мою спину толкается остриё копья, сопровождаемое резким поторапливающим окриком, и я с болезненным шипением, отрываюсь всё-таки от своего куарда, чтобы неуклюже вылезти из клетки.
Как только я это делаю, одна из амазонок у двери сразу же опускает рычаг обратно, и дверца клетки поднимается назад. Гораздо быстрее, чем опускалась. Впрочем, мне это возможно только так кажется.
– Пошла! – снова толкает меня в спину одна из амазонистых сучек. Копьём. До крови. Гадина!
– Вашей а-киаре нравится, когда в разговоре с ней кровью истекают? – интересуюсь с сарказмом, всё-таки шагая к двери.
– Заткнись чужачка! – рявкает рослая дрянь за моей спиной. – Всем будет начхать, даже если ты сдохнешь тут. А-киара тебе честь оказала, решив сначала посмотреть, что за энергетическая уродина на её землях появилась.
– От уродины слышу, – не выдержав, фыркаю я. – Моральной так точно.
И резко уклоняюсь в сторону, когда эта гадюка двинутая снова пытается меня ткнуть копьём. А затем резко разворачиваюсь, смотря на неё в упор. И плевать, что я от неё на полголовы ниже. Вот достали просто!
Дикарка с низким рычанием замахивается, явно собираясь огреть меня. Я подбираюсь, готовясь как-то уворачиваться и давать сдачи. Но нас обеих прерывают.
– Беса, хватит! – одёргивает мою конвоиршу высокая рослая тётка, наблюдающая за всем этим со стороны. – А-киаре не понравится, если чужачка не сможет с ней говорить через нанесённые тобой раны.
Хм, а имечко-то подходящее. Сучка бесящая и есть.
– Как скажешь, Гента, – ворчит моя противница, явно нехотя убирая копьё. – Говорила я, давайте прибьём её. Вы же зачем-то оставили эту чужачку живой. А она вот притащилась за нашим мужчиной.
– Любое существо имеет право на жизнь, если способно её сохранить. Мужчина же не наш, а а-киары, – фыркает ещё одна из амазонок, помогая мне тем самым сдержать новую вспышку гнева. Их мужчиной? Серьёзно?! – Она ведь сказала, что хочет его себе. Или ты рискнёшь ей вызов бросать?
Бесу аж перекашивает. Но ничего возразить она даже не пытается. Видимо, вызов а-киаре бросать элементарно боится, а мужика ей всё равно хочется. Вот и колбасит девку не по-детски. Посочувствовать что ли? Неа, обойдётся. Мне ещё самой с этой а-киарой дело иметь. Надеюсь свою жизнь мне сохранить при этом удастся.
На этом охотницы препираться прекращают. Меня хватают под руки две из них и уже без каких-либо промедлений вытаскивают из дома, выталкивая наружу под палящее солнце.
Яркий солнечный свет почти ослепляет меня на несколько секунд, а как только я начинаю различать хоть что-то, первое, что вижу, это высокую статную женщину в длинном алом платье. Иссиня чёрные волосы, заплетённые в длинные сложные косы, высокомерное хмурое лицо, вскинутая рука, по которой бегут голубые всполохи. Но в шок меня повергает Ааму, которую она удерживает на весу за горло. Девчонку выгнуло дугой, её худенькое тело мелко дрожит в жестокой хватке. Они смотрят друг другу в глаза, и это выглядит по-настоящему жутко. Потому что я откуда-то точно знаю, что эта тварь именно в этот момент ментально ломает мою юную помощницу.
