Этот способ подсказала ещё бабушка. Правда, она пыталась втолковать его маме, а я услышала случайно… Но мама так замуж и не вышла. Все её романы заканчивались детьми и расставаниями. Как будто проклял кто. Может, это у маркграфа фон Ройсса была такая рука плохая? Ну, или не рука, а другое место.
Я невольно бросила взгляд на свой брачный браслет. Тот продолжал сверкать девятью белыми бусинами, и я с особенной любовью прикоснулась к последней и с трудом сдержала улыбку. Людвиг так и не рассказал, что такого случилось ночью, что она побелела, и сколько б я ни расспрашивала, всё говорил, что это ему за терпение, что не убил поющего серенады под дверью Зигфрида.
Но мне почему-то казалось, что Людвиг немного приврал. Я хоть и прежде не имела отношений с мужчинами, всё равно примерно понимала, что такого трудного может быть для жениха в ночи, проведенной в обнимку с невестой.
Тоже бабушка просветила.
Зиг, правда, выглядел довольно плачевно. Его перья уже не пылали, а из хвоста было выдрано аж три штуки.
— Твой жених — изувер! — сообщил он таким тоном, словно мне предлагалось от ужаса потерять сознание, потом вскочить и броситься к Людвигу разрывать всякие отношения. — Он мне просто отвратителен! Эта скотина… Эта скотина просто издевается надо мной! Он вчера выдрал мне перья из хвоста! Просто так вот взял и выдрал!
— Да что ты говоришь? Вот просто так поймал тебя и выдрал тебе перья? — протянула я недоверчиво. — А не потому ли, что ты Берте всю ночь серенады пел под нашей дверью?
— Я оберегал твою честь!
— От кого оберегал? От человека, который мне истинная пара? От мужчины, за которого я собираюсь замуж?
— Ты так легко об этом говоришь! — фыркнул Зигфрид. — А ведь недавно ты его проклинала, терпеть его не могла, боялась до ужаса, говорила, что ни за что за своего возможного убийцу замуж не пойдешь! Неужели уже передумала? Это всё потому, что он тебе удобен!
Я бы с удовольствием кивнула, если б удобство Людвига было единственной причиной, по которой я собиралась выйти за него замуж. Но, к сожалению или к счастью, причина была в другом. Я в самом деле испытывала к Людвигу то ли чувства, то ли обыкновенное ведьминское влечение — но куда более сильное, чем то, с которым можно так просто справиться. Ночью, засыпая в его объятиях, думала, что хотела бы провести с этим мужчиной долгие годы в счастливом браке, а потом, утром, когда магия немного притихала и вновь позволяла думать головой, корила себя за то, что так легко предаю принципы и не задумываюсь о последствиях собственных поступков.
Возможно, я в него влюбилась. Людвиг был хорошим, хоть это и странно звучало по отношению к инквизитору. Но вдруг это не чувства, а всего лишь притяжение истинной пары? И я закрываю глаза на все недостатки, потому что моя магия хочет слиться с его магией?
Кабы кто ответил мне на этот вопрос!
Но, увы, сколько б я книг не перерыла, сколько б не изучила ведьминых записей, никто не рассказывал о том, что же на самом деле истинная пара. И вряд ли существовали в мире люди, способные дать мне ответ на вопрос.
— А ты так говоришь о нем, потому что он едва не оторвал тебе хвост, — пожала плечами я, возвращаясь к Зигфриду. — Потому что ты никак не можешь добраться до его Берты!
— Она сама за мной бегает!
— Так чего ж перья у тебя искрятся, а не у неё?
— Я теперь бесхвостый! — капризно заявил Зиг. — Мне опять придется сгорать, чтобы новые перья быстро отрасли! Или просить у Людвига те, которые он отобрал, и веревкой к хвосту своему приматывать! И всё почему? Потому что кто-то догадался забраться к мужчине в постель, а удовлетворить его естественные по… а-а-а-а! Ты что творишь, Гера?!
Тесто, ощутив мой гнев, выскочило из-под скалки и бросилось на Зигфрида, собираясь заставить его заплатить за произнесенную похабщину. Зиг задергался, пытаясь избавиться от сдерживающего его липкого теста, но выбраться из него не мог.
Вопли стали тише, потом птица и вовсе умолкла — очевидно, это он так пытался притвориться мертвым и заставить себя его пожалеть. Но я прекрасно знала, что убить феникса тестом невозможно, как ни старайся, и со спокойной улыбкой на устах наблюдала за тем, как Зиг, подергавшись, затих.
Запахло паленым — сгорает! Что ж, значит, мой расчет был верным!
Через несколько минут, когда тесто подрумянилось и собиралось уже подгореть, я взяла скалку и осторожно ударила по фигурке птицы, полностью скованной тестом. То раскололось на мелкие кусочки и осыпалось на стол вполне пригодным, хоть и бесформенным печеньем, а Зигфрид, полностью обновленный и уже с полноценным хвостом, взмыл под потолок.
— Издеваешься, ведьмачка! — возмутился он. — Вот так всегда! Заколдуют, надругаются, а потом ещё…
Очевидно, я узнала бы о себе ещё очень много нового, но Зигфрида прервал громкий стук в дверь. Во входную, между прочим.
Это ж как надо стучать, чтобы я аж с кухни услышала?
Гостей мы с Людвигом сегодня точно не ждали, но я теперь уже не боялась открывать дверь — во-первых, не седьмое число, а во-вторых, мой суженый давно уже при мне. Не сказать, что он так уж меня полностью устраивает, но ничего. Бывает и гораздо хуже. Этот молод, привлекателен, связан со мной теми же узами, что и я с ним.
И фамилиар его моему приглянулся.
Отряхнув платье от муки, пачкавшей всё вокруг даже тогда, когда тесто месило заклинание, а не я своими руками, я отправилась открывать дверь. Стук повторился, до того громкий, что мне аж захотелось зажать уши руками, и я взмахнула рукой, впуская неведомого гостя в дом.
Дверь распахнулась настежь, и Иоганна — а стучала именно она, — попала кулаком по пустому воздуху и завалилась внутрь, едва не зарыв носом.
— Ты? — удивилась я, глядя на подругу. Вот уж кого не ждала, так это её!
Иоганна и Барбара всегда были очень близки друг с другом. Я же для них — всё равно чужачка, хоть и жившая здесь уже неполные два года. А поскольку Барбара уже совершила неудачную попытку соблазнения моего жениха, ждать от Иоганны ничего хорошего не приходилось.
Вот и сейчас, чувствуя на себе пристальный, внимательный взгляд ведьмы, я с трудом заставила себя взглянуть на неё с улыбкой и скрестить руки на груди.
— Что привело тебя в мой дом? Ты получила приглашение на свадьбу? — довольно мягко поинтересовалась я, надеясь на то, что звучит не слишком язвительно как для приветствия.
Иоганна выпрямилась, будто пытаясь напомнить о том, что ей и физической силы не занимать, хрустнула пальцами и приветливо мне улыбнулась. В её темных глазах плескалось что-то среднее между недовольством и сочувствием.
— Ох, сестренка, — не в меру горестно произнесла Иоганна, словно забыв о том, что тема братьев и сестер для меня несколько болезненная. — Да, приглашение на свадьбу я получила, но, к сожалению, не оно, а печальная весть заставила меня прийти к тебе в дом.
