— Димары?
«Слуги, которые привезли тебя с берега, — подсказал Кай. — Домашние называются луверы, а у димаров нет постоянных обязанностей, они делают то, что прикажут».
— Да, — кивнула Нелида. — Они принесли тебя сюда и рассказали, как все было. Тебя посадили в испытательное кресло и опустили в воду. А когда достали, ты не дышала, и все решили, что ты мертва. Но Великий дознаватель все равно должен был попытаться тебя оживить. А ты вдруг очнулась.
— А почему вообще меня испытывали? Почему заподозрили в том, что я ведьма?
— Не представляю, — Нелида опустила глаза. — Наверно, кто-то написал донос. Ты же знаешь, как это обычно бывает.
— Не знаю! — от досады я едва не застонала. — Я правда ничего не помню.
— Джен… — она придвинулась ближе и зашептала, как будто кто-то мог нас подслушать. — Мирис, один из димаров… я его знаю… он сказал, что тебя держали в воде дольше, чем обычно. Великий дознаватель дает знак, когда уже надо поднимать. И он замешкался. Кто знает, может, не случайно?
Ответить я не успела: вошла Эфра, держа в руках букет цветов, похожих на наши ландыши, только крупнее и сиреневые.
— Мама, Дженна заговорила, — вскочила Нелида. — Но почти ничего не помнит.
8
— Девочка моя… — Эфра подошла ко мне и крепко обняла. — Все будет хорошо. Ты все вспомнишь. А если даже и нет, мы расскажем. А это, надо думать, тебе, — она протянула мне цветы. — Лежали под дверью. И я даже догадываюсь, кто их принес.
«А ты догадываешься?» — конечно, я без всяких оснований приписывала Каю человеческие эмоции, но мне показалось, что он насмешливо улыбнулся, спросив об этом.
— Тэрвин?
Между бровями Нелиды появилась тонкая вертикальная морщинка, словно иглой процарапанная. Появилась — и тут же исчезла.
— Если только у тебя не завелся еще какой-нибудь воздыхатель, — хмыкнула Эфра. — Значит, кое-что помнишь.
Я поднесла букет к лицу и вдохнула прохладный, очень тонкий и нежный запах.
— Ноара — это знак. «Думаю о тебе». Еще бы он о тебе не думал!
Нелида отвернулась к окну. Как будто увидела в саду что-то очень интересное.
Все ясно… Интересно, а Эфра в курсе, что ее родная и молочная дочери — соперницы? Когда-то мы с Юлькой были влюблены в Сашку Кириленко из параллельного класса. Вот только тот в упор не замечал нас обеих, так что делить нам было нечего. А тут сын герцога не скрывает своих симпатий. Не говоря уже о том, что в местной табели о рангах, по словам Кая, среди женщин я значусь на первой строчке. Так что тут мы в разных весовых категориях. Вот только выяснить бы, как Дженна относилась к Тэрвину. Рано или поздно я встану с постели и выйду из комнаты. И мы встретимся. Надо хоть знать, как себя с ним вести. Не у Нелиды же спрашивать.
Кай не ошибся, с этой девочкой надо было держать ухо востро. И еще мне не понравилось, что она опустила глаза, когда я спросила, как меня заподозрили в колдовстве. Не приложила ли она к этому руку? Впрочем, не менее интересным было и то, что Великий дознаватель… который инквизитор на самом деле… что он слегка подзадержался с командой вытаскивать меня из воды. Чтобы наверняка? Ведьма или не ведьма, но чтобы точно захлебнулась?
— Можно мне встать? — спросила я.
Для туалетных нужд под меня подсовывали какую-то холодную жесткую посудину, и это было страшно неудобно. Имело смысл познакомиться с альтернативным вариантом, а заодно выяснить, что еще имеется в моих апартаментах.
Нелида помогла мне подняться и надеть на ноги мягкие ботики с мехом внутри. Похожие, только из овчины, я покупала в «Икее». Коленки немного дрожали, сердце колотилось, как после стометровки, но до ванной удалось добраться без проблем. Там оказалось ожидаемо роскошно. Вполне по статусу. Как я поняла, Дженна с отцом постоянно жили во дворце герцога, хотя наверняка у них имелся и другой дом, в городе или, может, за его пределами.
Стены и пол ванной были отделаны полированными каменными плитками. Красиво, но холодно и скользко. Как и сама ванна, убиться в которой не составило бы труда. Впрочем, если мыться с помощью служанки, то, может, и не так страшно. Ничего похожего на раковину я не обнаружила, но зато из стены над ванной торчал кран. Оставалось узнать, подается ли по трубам нагретая вода или же только холодная, а горячую приносят ведрами.
Туалетное сооружение напоминало трон, разве что балдахина не хватало. Хотя по сути это был стул с дыркой, под которым стоял задрапированный горшок. Довершали картину шкаф с простынями, мягкое кресло и зеркало на полстены, хотя и мутноватое. Именно на него я и посматривала — точнее, в него, — когда Нелида и Эфра, сняв рубашку, принялись в четыре руки обтирать меня влажными тряпками.
В тринадцать лет Дженна еще только начала превращаться из девочки в девушку. Угловатая, неоформившаяся, тем не менее, она обещала стать очень красивой. Хотя красота эта, уже проглядывающая сквозь детские черты, была необычной. Темные миндалевидные глаза, краешками чуть приподнятые к вискам, слегка впалые щеки и пухлые губы. А еще высокий лоб, острый подбородок и длинная шея. Все по отдельности казалось неправильным, резким, если не сказать грубоватым, но вместе создавало ощущение чего-то очень гармоничного. Загадочного и притягивающего взгляд.
Ее фигура была пока только наброском, эскизом, но и в ней угадывалась будущая грация. Длинные красивые ноги, плавная линия талии и бедер, уже немного налившаяся грудь. Я в этом возрасте была плоская, как доска, а ей, окажись она в нашем мире, пришлось бы носить лифчик-нулевку, хотя бы на физкультуру.
Ощущения, когда я смотрела на свое отражение, были очень странными. Совсем недавно, несколько дней назад, я вот так же стояла перед зеркалом и с горечью оценивала масштабы разрушений, которые причинило время моему телу. И вот словно вернулась в прошлое и снова с интересом рассматриваю его — совсем юное, которому еще столько всего предстоит.
Но нет, разница была огромной. Хотя бы уже потому, что это тело не было моим. Я не родилась в нем, не росла и не менялась с ним вместе. И уж тем более не превратилась из женщины в возрасте снова в ту девочку, которой была когда-то. Эту девочку я не знала — какой она была раньше и какой стала. Как будто надела чужую одежду, которую кто-то уже носил не один год. И теперь мне предстояло привыкать к ней. Но как бы я ни старалась, это будет совсем другая Дженна. Похожая на прежнюю только внешне. Конечно, никому и в голову не придет, что в этой оболочке живет совсем другой человек. Но поверят ли, что все дело в потрясении, которое она пережила во время испытания?
9
В первые дни я смотрела на свое отражение так, словно видела в зеркале другого человека. Никак — или почти никак — не связывая с собой. Приходилось напоминать себе: вот эта девчонка — ты, Эля. То есть Дженна.
Привыкнуть к новому телу — молодому, красивому, здоровому — оказалось несложно. Особенно когда окрепла настолько, что лекарь разрешил мне встать с постели.
