— Выходит, тут замешана не только Роуз, а еще и инквизиция.
Это было понятно еще после покушения на него. Проклятье, куда я влезла? Куда ни глянь — одни подставы, и уже в инквизиции нельзя чувствовать себя в безопасности.
— Получается, что так.
— И что теперь?
— Ты должна появиться на арене, Ви. Как полноценный игрок.
Игры, игры, игры. Я когда-то сбежала от всего этого, ушла, оставив позади славу, достаток, любовника. А теперь меня вновь пытаются затащить в это великосветское дерьмо, от которого даже на расстоянии отвратительно пахнет.
— И ты же отлично понимаешь, что отступить уже не выйдет, — продолжил Рой. — Тебя уже втянули в игру, надо лишь перестать играть роль пешки, которой все распоряжаются.
— Так же, как и ты? У тебя замашки диктатора, Эртан.
От едва заметно усмехнулся:
— Постараюсь себя сдерживать. Извини, привык отдавать приказы. Но прятаться не выйдет, Ви.
— И зачем мне всё это? Ты с таким упорством рассказывал мне о наследстве, о хранилище. И забыл, что мы не имеем на него права. Ни одна из четырёх сестёр. Я тебе напомню, что, согласно решению королевского суда, всё имущество Деборы ушло в пользу короны. Я не получу ничего. Открою хранилище или нет, результат будет один и тот же. НИ-ЧЕ-ГО! Разве что грамоту дадут и подарок пришлют. Возможно, даже торжественную церемонию устроят. Так зачем мне всё это надо?
— Они пытались тебя убить и ранили твоего фамильяра. Я не стану настаивать, но разве ты не хочешь отомстить? Найти того, кто всё это затеял, и отомстить. Тебе же не дадут жить нормально. И ты сама это отлично знаешь.
Я вновь откинулась на спинку, вертя в руках чайную ложку, наблюдая, как она сверкает, когда на поверхность попадает лучик света.
— Месть до добра не доводит, — произнесла глухо.
— Я буду рядом и всегда помогу остановиться, — произнёс Рой, протянув через стол руку и накрыв ей мою, чуть сжимая вместе с ложкой. — Ты же Вайолет Дин. Неужели так просто сдашься?
— Не бери меня на слабо, Эртан, — выдергивая руку, отозвалась я. — Ты сам хоть понимаешь, чем это всё грозит? Наше появление вместе? Ты же не станешь играть роль заботливого братца, а я не буду изображать из себя невинную сестричку. Я — это я, Эртан. Ведьма. И меняться не стану.
— Знаю.
Все они так говорят, не понимая, чем всё может закончиться.
— Любовная связь с ведьмой… Это не провинция, и ты не просто штатный инквизитор. Такое не простят и запомнят.
— Подобными отношениями никого не удивить. Столица в этом плане более лояльна к таким интрижкам.
— Но никто не выставляет их напоказ.
— Люблю быть первым, — с усмешкой отозвался мужчина. — А ты? Разве тебе не хочется чего-то более масштабного, чем сплетни местных кумушек? Разве это не горячит кровь? Опасность, риск, азарт? Возможность провокации?
Горячит. Одна только мысль о том, как все будут обсуждать нас, строить догадки, шептаться и злиться, согревала душу бальзамом. Я всегда обожала играть на нервах других, наблюдая, как сползали маски, открывая истинные лица.
— О карьере главного инквизитора можно будет забыть, — заметила я.
— Я никогда не рвался к власти. Большая власть — большая ответственность, — заметил тот.
И я по глазам видела: не врёт.
— А твои родители?
— Они знают обстоятельства и готовы сыграть свою роль.
— А как же твои отношения с леди Габриэллой? — высказала я еще один довод, внимательно наблюдая за мужчиной.
— У нас нет никаких отношений, кроме дружеских. И я ничего ей не обещал. Еще есть что возразить?
— Нет, — сдалась я. — Хорошо, будь по-твоему. Я вступаю в игру.
Глава 18
Только настоящая ведьма может привести себя в порядок за сорок минут, превратившись из измученной дамы с осунувшимся лицом и кругами под глазами в ослепительную леди. Мелочиться сегодня я не стала, чего скрываться и притворяться. О нет, я собиралась сыграть по-крупному.
Волосы с помощью магии чуть накрутила, но не сильно, чтобы не превратиться в сумасшедшего барашка, попавшего под разряд электричества. Благородные локоны, упругие и красивые, которые мягко покачивались в такт каждому движению. Акцент на глаза, с помощью теней и черного карандаша. На губы — привычная алая помада с легким блеском, который не пестрил, а, наоборот, приковывал внимание.
Изюминкой стало платье. Оно давно лежало в шкафу и всё ждало своего часа, и наконец он пришел.
Тонкий переливающийся шелк насыщенного изумрудного цвета. Такой тонкий, что белье под него не предусматривалось. Совсем. Даже самые лёгкие стринги некрасивыми полосками смотрелись бы на безупречной гладкой поверхности, поэтому отказалась и от них. Тонкие лямки, откровенный вырез спереди, более глубокий сзади, открывающий спину до самой талии. Длинное платье обтягивало тело, как перчатка, до самых бёдер, а там чуть расширялось, падая мягкими складками на пол. Завершающим штрихом стал боковой разрез, в котором мелькала стройная ножка в прозрачном чулке, с изумрудными туфельками в тон платью.
Духи собственного изготовления капнула за ушком и на запястья. Легкий ненавязчивый аромат, который точно останется в памяти. Защитные кольца на пальцы, пара серебряных браслетов со специальными письменами, собственноручно выбитыми магией, новый амулет на шею. Кроваво-алый камень чуть пульсировал в такт биенью моего сердца. Выглядело это красиво и интересно.
Еще раз осмотрев себя в зеркало со всех сторон, глянула на часы. Пора выходить.
— Я готова, — громко сообщила я, выходя в гостиную.
Рой стоял ко мне спиной. Но стоило заговорить, как он быстро обернулся и застыл. Ну что ж, желаемого эффекта я добилась.
Красивый темноволосый мужчина в темном. Черный смокинг, черные туфли, начищенные до блеска, черный галстук. Белым пятном выделялась лишь рубашка. И ярко сверкал зажим для галстука, украшенный изумрудами. Я оценила эту крохотную деталь.
И пока я разглядывала его, Эртан пристально смотрел на меня. И молчал.
— Нравится? — спросила я и медленно крутанулась, позволяя рассмотреть меня во всех деталях.
Подол платья чуть поднялся и тут же опал, лаская кожу. А я чувствовала себя обнаженной под этим оценивающим взглядом. Будто не было этой ткани, а просто я. Голая, в чулках, туфлях и с камнем на шее.
Тишина.
Я прямо встретила его взгляд, мгновенно утонув в их синеве настоящего мужского желания, голодного и обжигающего. Конечно, это льстило. Я хотела, чтобы он впал в ступор, желала этого. Маленькая изощренная месть обиженной женщины.
«Смотри, какая я. Наблюдай, как меня будут хотеть другие. Помни, что ты потерял».
