— Габи, — попытался объясниться молодой мужчина.
Вот гад! Габи?! Серьёзно?
— Я… мне надо… скоро аукцион… извините, — с дрожью в голосе прошептала племянница короля, вырывая руку из захвата инквизитора, и поспешила прочь.
— Ну и зачем ты это сделала? — поворачиваясь ко мне, спросил Рой.
— Она же ведьма, — прошипела его мать. — Ей в радость строить козни и портить всем жизнь.
— Тебе стоит догнать леди Габриэллу и объясниться, сын, — вставил Эртан-старший. — Пока не стало слишком поздно.
— Позже, — произнёс Стоун. — Аукцион начинается.
И действительно, свет в зале начал тускнеть. Не сильно, но стал угасать, а сцена, наоборот, залилась светом.
Ничего особенного не было. Сначала леди Габриэлла прочитала речь о том, как рада всех видеть, какие мы молодцы, что пришли, и что все средства уйдут на помощь нуждающимся. Такая проникновенная речь, что я даже поаплодировала в конце.
Затем молодой ведущий с молоточком встал у тумбы, и начали появляться один лот за другим. Каждый из которых описывали, рассказывая небольшую историю, и демонстрировали со всех сторон.
Всё шло довольно живенько. И за следующие двадцать минут было продано около десяти лотов. Я успела съесть еще две канапешки и старалась не зевать.
— Итак, — радостно провозгласил ведущий. — Наш следующий лот — древняя шкатулка, инкрустированная золотом и драгоценными камнями. Примерный возраст — около двух тысяч лет. Начальная стоимость — сто тысяч.
Дальше я не слушала, утратив всю сонливость и впившись немигающим взглядом в шкатулку. Плевать на её почтенный возраст, камни и золото. Меня волновало не это. Я знала эту вещицу! Будь всё проклято, я её видела раньше.
— Двести! — раздался голос сзади, заставивший всех потрясенно охнуть, а меня напрячься еще сильнее.
— Двести тысяч от господина Дилана Макса. Кто больше?
— Дай сюда карточку, — прошипела я, отнимая пластик у Роя. — Надеюсь, деньги у тебя водятся. — Крикнула: — Пятьсот.
Еще один вздох, пронёсшийся над залом.
— Что она делает? — потрясенно пробормотала леди София.
— Пятьсот от…? — поинтересовался ведущий.
— Вайолет Мейсон, — громко представилась я и добавила насмешливо: — Дочь Деборы Мейсон.
Ба-бах!
Глава 19
Не зря говорят, что хуже ведьмы может быть только ведьма в бешенстве. Я, конечно, была не совсем в бешенстве и довольно спокойна, но всё равно происходящее хорошенько помотало мне нервы, поэтому и сорвалась. Хотя, собственно, что такого страшного я сказала? Просто представилась, обозначив корни. По крайней мере часть из них.
Интересно, когда в последний раз имя матери так легко и просто произносилось при таком огромном количестве зрителей? Наверное, на суде и последующей казни.
Дебору старательно забыли и стерли из памяти, лишь изредка перешептываясь и радуясь приговору. Уж слишком высоко поднялась когда-то рыжая ведьма, слишком большой вес имела в свете и в королевской семье. Успех рождал врагов и завистников, которые только ждали случая поглумиться. Нет, я не оправдывала мать, но и травле не радовалась. Каждый получил по заслугам.
И вот, спустя двадцать лет, явилась я, её точная копия, и открыто заявила о нашем родстве.
Наверное, крикни я, что сейчас всех прокляну, эффект был бы меньший.
Несколько секунд тишины, и зал буквально взорвался от криков, воплей и звона битой посуды. Кто-то от потрясения разбил парочку бокалов. Будем считать, что это к счастью. Скрипели отодвигаемые стулья, когда кто-то вскакивал со своих мест.
Настоящая какофония звуков, в которой сложно было что-либо разобрать.
Ведущему пришлось потратить около двух минут, чтобы призвать всех к тишине и порядку. Молоточек так громко стучал, вызывая желание отобрать сей предмет и засунуть ему куда-нибудь.
— Тише, дамы и господа, тише! — кричал молодой мужчина, а после повернулся ко мне. — К сожалению, заявленная вами сумма очень большая, госпожа Мейсон, нам нужны подтверждения, что она у вас есть.
Это вообще законно? Или еще один способ поиздеваться надо мной?
Ответить я не успела, подал голос Эртан.
— Все пожелания госпожи Мейсон оплачиваю я. Надеюсь, в моей финансовой стабильности вы не сомневаетесь?
— Ну что вы, господин Эртан, — промямлил ведущий. — Итак, пятьсот тысяч раз.
— Шестьсот, — повысил ставку Дилан.
Ну что ж, и я повышу, тем более что Рой дал добро. Я понятия не имела, для чего мне вещица матери, но сердцем чуяла, что надо. А ведьма должна слушать свои инстинкты, особенно когда они так категоричны.
Шкатулка Деборы, скорее всего её конфисковали с остальным добром, и теперь казна распродавала накопленное.
— Шестьсот раз.
— Восемьсот, — спокойно произнесла я.
Зачем она Дилану? Не из-за меня. Торги он начал до моего вступления. Значит, шкатулка нужна ему сама по себе. Неужели бывший любовник замешан во всем этом? А ведь если подумать, то мы никогда с ним не обсуждали моё родство с Деборой, и я даже не была уверена, что он о нём знал до этого дня.
— Миллион!
Надо же, как разошелся. Видимо, не просто так нужна и чутье меня не подвело. Надеюсь, мне удастся убедить в этом инквизиторов.
— Полтора, — спокойно отбила его ставку я и взглянула на Эртана, который так и остался сидеть спиной к трибуне и разглядывал меня.
Причем не только меня. Со своего места он отлично видел Дилана. И в синих глазах застыл вопрос.
— Полтора миллиона раз, полтора миллиона два. Полтора миллиона три. Продано госпоже Мейсон за полтора миллиона! — громко сообщил ведущий, стукнув молотком по трибуне. — Поздравляю!
Кхм, кажется, многовато я увеличила, надо было постепенно. А не вот так сразу.
— Кажется, мне пора идти выписывать чек, — произнёс Рой, поднимаясь.
— Подожди, — вмешалась его мать. — Такие деньги — и за что? За какую-то древность. Да, она с золотом и камнями, но они не стоят и четверти заявленной суммы. Зачем она нужна?
Наверное, пора было высказаться:
— Она принадлежала Деборе.
Стоун вздрогнул и спросил взволнованно:
— Уверена?
— Да. Я видела её. В последнюю нашу встречу.
Когда мать сообщила мне об отце.
— Обсудим позже, — кивнул Рой.
Я поднесла ко рту стакан и попыталась сделать глоток, но зубы как-то странно стучали по стеклу. Надо же, а меня, оказывается, трясет, и сильно, а я не заметила.
— Ты в порядке? — спросил Стоун.
