– Просто нет слов… – потрясенно произнес я, не в силах оторвать взгляд от поразительного космического пейзажа. – Выглядит очень уж неправдоподобно. Что это за голубые потоки на полнеба?
– Это магический эфир, – ответила Оэллис. – Небо Эквилибриума завораживает своей красотой, и им можно любоваться часами. Но на самом деле оно далеко не везде такое, каким я его сама для себя изобразила. Наиболее эффектно небосвод выглядит в мирах, находящихся в системах голубых звезд, которые и являются основным источником эфира в нашей вселенной. По сравнению с этим великолепием на Агранне эфирные потоки смотрятся очень тускло, словно молоко по небу расплескали. Но вот это большое звездное облако выглядит одинаково во всех мирах Базового, или Корневого, Континуума, в котором мы живем.
– А что это?
– Это и есть Созвездие. Точнее, бо́льшая его часть – там находятся четыре других Континуума: Центральный, Левый, Правый и Имперский. Похоже на крону дерева, если смотреть на него снизу, не правда ли? На заре человечества люди считали, что они живут под корнями вселенского дерева, а там, в голубой небесной кроне звездной яблони, находится рай. Начав путешествовать между мирами, человечество тысячи лет искало туда дорогу и однажды все-таки нашло. Цепочка из семи ярких звезд, расположенная внизу, называется Звездный Путь, именно этой дорогой когда-то прошли наши далекие предки, прокладывая себе дорогу на Небеса. Но, увы, рая они там так и не нашли…
В зените удивительного звездного неба маячил смайлик-Ларос – луна Агранны очень походила на земную, только была меньше раза в два. Вокруг Лароса накручивал круги его мини-спутник – Корус. Это и на самом деле было так, только внутри кольца Призыва действовали иные правила: сам микромир вращался вокруг незримой оси лунного света, которая другим концом опиралась на воду вокруг корабля. В этом светящемся пятне вокруг плывущей «Мечты» резвились водные элементали и неутомимо накручивал круги верный сторожевой пес-дракончик Холодец.
– Странно… – произнес я, вглядываясь в черные воды, лениво облизывавшие борт корабля. – Микромиры на самом деле очень невелики по размерам. Но у меня создается ощущение, что вокруг нас, целый океан.
– Здесь не всегда было так, – ответила Оэллис. – Микромир кольца Призыва формируется, исходя из особенностей характера его обитателя. Когда я в первый раз вошла в Кольцо воды, то оказалась на речном острове, на котором стояла водяная мельница. Предыдущая обитательница Кольца, чародейка воды Сюзанна Альмагейра, была дочерью мельника родом с Меркантара. Там же она и погибла, подло отравленная врагами Повелителя Аполлона, – кольцо Призыва не может спасти Кольценосца, если они находятся в разных мирах. Мы даже тела ее не нашли: все, что осталось от одной из самых талантливых заклинательниц Благодати, – это ее статуя в княжеском кабинете, четвертая слева. Впрочем, Аполлон сполна отомстил за гибель Сюзанны, разорив вражеское королевство и уничтожив всех, кто был причастен к гибели его пассии. Но, увы, местью человека с того света не вернешь.
– А мы с тобой как познакомились?
– Совершенно банальным образом: я в то время сильно нуждалась в средствах, и мне на глаза попалось твое объявление по трудоустройству: «Для службы по Призыву требуется волшебница воды четвертого уровня. Оплата – сдельная». Когда при первой встрече с тобой я спросила: «Насколько опасна эта работа?» – ты, внимательно окинув меня взглядом, ответил: «Если принимать во внимание печальную судьбу твоей предшественницы, служба по Призыву смертельно опасна. Но при этом невероятно интересна. А еще на этой работе ты получишь столько впечатлений, что обычному человеку их хватило бы на десяток жизней. А еще… Кажется, я в тебя влюбился – с первого взгляда. Конечно, в отношении девушки, которую нанимаешь на службу, подобное высказывание звучит более чем двусмысленно. Поэтому если ты сейчас возмущенно фыркнешь и уйдешь, напоследок хлопнув дверью, я пойму и приму твой выбор. Но если ты все же останешься со мной – не пожалеешь». Я осталась и в дальнейшем действительно ни разу не пожалела о своем выборе. Служба по Призыву сама по себе не накладывает постельную обязанность, но…
– Но как же чертовски сложно от этого удержаться! – философски произнес я, рассматривая резные, украшенные узорами детали яхты, которая была больше похожа на игрушку, чем на настоящий корабль. – Отношения Александры и Аполлона – яркий тому пример. Кстати, я уже побывал в микромире волшебницы земли, там несколько более уютно и вещей не в пример больше. А у тебя на яхте самая большая достопримечательность – пожарный щит.
– Александра – домашняя девочка, – улыбнулась Оэллис. – А я – странница. Готовить не умею, стирать не хочу, убираться незачем. Лишние предметы мне и вовсе не нужны, они меня тяготят. На яхте, пожалуй, есть лишь две вещи, которые я не использую по назначению: твоя картина и кровать.
– Мы можем ее посмотреть? Я картину имею в виду.
– Да, конечно, – кивнула магесса, приглашая меня в кормовую каюту – единственное помещение на маленьком судне.
Картина художницы Майи висела в простенке между двумя стрельчатыми окнами, над изголовьем двуспальной кровати – простой с виду и достаточно жесткой. Что значит «не используется по назначению»? Или хозяйка яхты кое-что совсем иное имела в виду?
– «Мой город Маурицио», – прочитала Оэллис надпись в углу картины, сделанную на неизвестном мне языке. – Что ж, теперь понятно, куда мы плывем. Осталось лишь найти дом художницы внутри картины.
– А как туда попасть? С помощью магии? – спросил я, осторожно потыкав пальцем в картину. Наверное, при этом у меня был очень глупый вид, потому что моя спутница, не удержавшись, прыснула в кулачок.
– Очень просто туда попасть, – ответила Оэллис. – Для этого никакой магии не нужно. Смотри и ощущай.
Хорошо, как скажете. Какое-то время я честно пялился на пейзаж. Он и вправду был на редкость красив: маленький городок на склоне прибрежного холма утопал в деревьях с сиреневыми кронами. Картина рисовалась с причала – на переднем плане были видны лодки, песчаная полоска пляжа и набережная улица с фонарями.
Впрочем, сейчас фонари были погашены – в Маурицио наступало раннее утро. Рассветное солнце озаряло красными лучами набережную, по которой бегали непоседливые мальчишки и возвращались с утреннего лова рыбаки. А маленькие, жилистые и смуглые ловцы жемчуга – те наоборот, еще только отправлялись на свой нелегкий и опасный промысел. С моря дул слабый бриз, волны тихо плескались о причал, а прохладный воздух был насыщен резкими запахами водорослей и рыбы…
Запахи? Но как же это? Ведь я же… Я огляделся и с удивлением понял, что стою на причале! Золотистая полоса береговой линии тянулась вправо и влево от меня, сколько хватало взгляда. Надо мной в сапфировом небе величаво плыли многоярусные розовые облачные фрегаты. А сзади меня блестело бескрайнее сине-фиолетовое море, в котором рыбацкие лодки со спущенными парусами вытаскивали из воды сети с уловом. Я находился во внутреннем мире картины, который был совершенно неотличим от реальности!
– Вот такое чудо, – прозвучал за моей спиной бархатистый голос Оэллис, которой еще пару секунд назад на причале не было. – Кисти и краски в руках Майи сотворили настоящий маленький мир. Пойдем искать дом художницы, ведь рассвет длится недолго.
