– Это я бы не выжила, если бы не Томас. Не случись он на озере, я бы умерла!
– Да ты и так мертвая! – взорвался Лиам.
Я инстинктивно отпрянула.
– Вон туда пошла! По аллее! – Лиам махнул рукой в нужном направлении. Рука тряслась. И тут меня осенило: Лиам сам боится. Его терзает страх… передо мной, жертвой. – Говорят, там, в болоте, за озером, один из наших парней смерть принял, – продолжал Лиам. – Топай, говорю!
Я не шевельнулась. Еще чего – удаляться от дома с этим маньяком. Нет, ни на болото, ни к озеру он меня не уведет.
Мгновение – и Лиамова пятерня вцепилась мне в волосы. Животу стало холодно от винтовочного ствола.
– Оглохла, что ли? – Дыхание обожгло мое ухо. – Не пойдешь – я тебя прямо тут пристрелю.
– За что? Почему?
– Шевели поршнями.
Я повиновалась. Лиам так сильно тянул меня за волосы, что я шла, запрокинув лицо к небу, не видя, куда ступаю. То и дело я спотыкалась, и Лиам толкал меня в спину.
– Нынче я увидел тебя в Слайго с одноглазым Робби. Смекнул: раз к тебе Робби приставлен, значит, доктор наш, благодетель, в отлучке. Решил: почему бы матушку не навестить? А теперь представь, Энни, до чего я удивился, когда застал мать в слезах, когда она сообщила мне, что ты на черно-пегих работаешь. Ну, представила? Слушай, а ты и правда бриттам продалась? Тебе поручено Коллинза грохнуть?
– Нет! – простонала я.
Лиам дернул меня за волосы, от боли я снова споткнулась и снова получила удар кулаком меж лопаток.
– Нет? Ну, мне плевать. Главное, чтоб ты больше землю не топтала. Я рад, что повод появился от тебя избавиться.
Аллея осталась позади. Перед нами мерцал Лох-Гилл. Лиам погнал меня вниз, к воде. Прямо к ялику Имона Доннелли, вытащенному на песок.
– В воду его столкни, – распорядился Лиам. Волосы мои он отпустил, но зато уперся в спину винтовкой.
Бежать? Куда? Передо мной только рябь стылых волн.
– Не надо! – взмолилась я.
– Тащи чертов ялик! – взревел Лиам.
Я повиновалась. Руки не слушались, налитые тяжким ужасом, сердце было готово лопнуть. Туфли моментально промокли, и я их сбросила. Может, они попадутся на глаза Томасу… может, расскажут, что случилось со мной.
Вода уже доходила до колен.
– Томас, Оэн, родные мои, милые, простите меня, – шептала я, глотая слезы. Но шла вперед, конвоируемая Лиамом.
– В ялик полезай!
Вот уж нет – так я решила. Раз по-другому не получится спастись, остается только один выход. Сейчас я избавлюсь от Лиама – вода уже лижет мои бедра, облепляя их неудобным платьем с нижней юбкой.
– В ялик садись, говорю!
Ледяная вода жжет низ живота, ледяное дуло винтовки тычется в позвоночник.
Я сделала вид, что споткнулась. Оттолкнув ялик, покачнулась, взмахнула руками, упала плашмя. Лох-Гилл не замедлил сомкнуть надо мной волны; казалось, вода проникает в каждую клеточку тела, а не только в уши. Лиам, впрочем, успел нашарить под водой мои волосы, оцарапав ногтем щеку.
Грянул выстрел, приглушенный водой. Я приготовилась к боли и крови. К смерти. Если в первые секунды я держалась, потому что заранее набрала в легкие воздуха, то теперь он закончился. Инстинкт вынудил меня сделать попытку встать, высунуться, снова вдохнуть – но Лиам навалился сверху. Я забарахталась под ним. Вырвусь, выживу. Только бы прорвать тугую воду.
На мгновение я словно лишилась плоти. Я стала невесомой – душа, заключенная в пузырек воздуха. Наверно, так сознание теряют. Ну а я не потеряю. И я боролась с обмороком, покуда тяжесть мужского тела не трансформировалась в заботливые крепкие руки, что потащили меня к берегу. Я оказалась на камнях – мокрая, блюющая озерной водой, жадно глотающая воздух. Лох-Гилл с покаянным видом плескался у моих ног. Во рту было тухло, в чулки набился песок – я гадливо поджимала пальцы. Ничего. Главное, спасена. Я не сразу заметила, что день – совсем другой, и погода другая, и время года. Ни тумана, ни облаков; моих плеч несмело касаются солнечные лучи. Мир подкупом выманил солнце, меня же пнул, будто мячик, выгнал из воды на сушу.
– Господи Всемогущий! Откуда вы взялись, мисс? До смерти меня напугали!
Ответить я всё еще не могла. Говоривший стоял надо мной – темный силуэт на фоне предзакатного неба, плоская, безликая тень. Он подхватил меня под мышки, так что голова свесилась, и я исторгла еще с полведра озерной воды.
– Теперь всё будет хорошо, мисс. Всё будет хорошо, – бормотал мой спаситель, поглаживая меня по спине. Голос был знакомый. Ну конечно! Это Имон Доннелли. Слава богу!
– Лиам… Где Лиам? – прохрипела я. Голова трещала, горло саднило. Пустяки. Я легла прямо на песок. Жива. Главное, я жива.
– Какой еще Лиам? – изумился Имон Доннелли.
– Имон… – Я закашлялась. – Имон, пожалуйста, позовите Робби. Мне домой нельзя…
– Робби? Имон? Лиам? Вы о ком говорите, мэм? Кого вам позвать? Я этих людей не знаю.
Я перекатилась на живот, как червяк, без помощи конечностей, всё еще неподъемных от воды и пережитого потрясения. Снизу вверх я уставилась на того, кто меня спас; это потребовало поистине Геркулесовых усилий. Передо мной был… нет, вовсе не Имон. Голос похож, лицо другое. Пока я недоумевала по поводу этой нестыковки, не-Имон, вероятно тоже получше разглядев меня, воскликнул:
– Боже милосердный! Так это ВЫ! Где вы пропадали?
Он еще о чем-то спрашивал – я не понимала целую бесконечную минуту. Когда же до моего сознания наконец дошло, сердце продолжало отрицать очевидное, выстукивало: нет-нет-нет.
– Мистер Доннелли? – пролепетала я.
– Слава богу, узнали. Он самый и есть. Вы ж у меня ялик брали напрокат, помните? Я еще пускать вас одну не хотел, да вы не послушались. Видно, Приснодева помогла, заступница. Мы думали, Лох-Гилл вами поживился, мисс.
– Какое сегодня число? Какой год?
Оглядеться по сторонам духу не хватало. Что я увижу? То, что подтвердит мою догадку. Упираясь в песок, я встала на колени, кое-как поднялась во весь рост и заковыляла к воде.
– Эй, мисс, куда это вы? – завопил Джим Доннелли. Джим, а не Имон. Владелец коттеджика, хозяин проката плавсредств. Тот самый, у которого я арендовала ялик. В 2001 году.
Я плюхнулась в воду. Может, получится вернуться. Может, еще не поздно.
Сильные руки схватили меня поперек живота.
– Рехнулись вы, что ли, мисс? Хотя… конечно, рехнешься тут.
– Какое сегодня число? – взвизгнула я.
Бедняга Джим Доннелли даже в лице изменился.
– Шестое июля. Пятница.
Говоря, он волок меня подальше от воды. Я упиралась, тормозила пятками.
