— О чем это вы?
Раздраженным он не выглядел — наоборот, продолжал говорить с легкой иронией:
— Ладно я, но богиня! Услышал бы кто-то более щепетильный, и ты бы отправилась — нет, не на костер, хотя эта мысль меня заводит, но на плаху уж точно. За богохульство у нас карают смертью.
— Серьезно? — я запоздало испугалась. — Я… это от незнания!
— У тебя всё от незнания. Но тебе повезло, что здесь собрались одни богохульники… — я, вероятно, немного побледнела, поскольку он добавил: — Я пошутил. Всем плевать, как ты относишься к богине, если тебе самой плевать, как она относится к тебе. Потому никто тебе даже замечания не сделает, что бы ты про нее ни говорила. Итак, к нашему делу. Интерес мой не пропал, а только вырос. Потому увидимся через два дня, не скучай.
— О, я очень постараюсь! — не удержала я очередной приступ сарказма. А может, это тоже влияние магического фона, раз я заткнуться не могу?
И, разумеется, он расслышал. У двери остановился и заявил со смехом:
— А ты быстро отошла от последней встряски. Честно говоря, я думал, что хоть немного понял твой характер — и тебя должно было раздавить ощущением собственной беспомощности. Но ты какая-то… недодавленная. Однако так даже лучше, мне нравится твоя живучесть.
— Слава богине! — я не смогла сдержать улыбку. И ответ подходящий, и недавнее богохульство прикрыла.
— Не так, — он сделал короткий шаг ко мне. — Богине.
Я не поняла, в чем он меня поправил. Он это уловил и вскинул палец. Прочертил в воздухе какой-то знак, который засветился красным. Я с удивлением всмотрелась — значок напоминал те, что я видела в книге. Перевод дошел не сразу, но дошел — это слово «Богиня» и как будто даже с большой буквы. Но в чем моя ошибка?
— Богиня, — объяснил он. — В твоем слове она звучит как неодушевленный предмет. Это отличие никто, кроме верховных айхов не уловит, но лучше научись говорить правильно.
Я вообще не понимала, чего он от меня хочет. Все равно что глупый спор между верующими и знатоками грамматики — с какой буквы слово писать. Он, видя мою неспособность, отмахнулся:
— Потом как-нибудь смогу объяснить. Забыл, что ты нашим языком не владеешь. В общем, я буду занят в связи с празднованиями.
— Уедете из замка? — поинтересовалась буднично, однако внутри радовалась, что смогла скрыть от него еще одно умение.
— Завтра. Во дворце тоже празднуют, мне надо хотя бы появиться — показать, что я послушный слуга короны и все такое.
Я догадалась:
— Вы увидите айха Ноттена? Он тоже там будет?
— О, я смотрю, кто-то захотел составить мне компанию?
— Нет, я не в этом смысле, — немного смутилась я. — Просто… забейте.
— Кого?
— Не меня желательно, — я вздохнула. — И привет передать не прошу, все равно же не выполните.
Его отчего-то во мне вообще все смешило:
— Да нет, если хочешь — собирайся завтра со мной. На прием тебя не пустят, но поторчишь в комнате для слуг. Хотя вряд ли айх Ноттен будет заходить в комнату для слуг. Зато по пути туда и обратно сможем пообщаться.
Скривилась. Айх Ноттен за несколькими дворцовыми стенками и айх Ноттен через несколько километров — один хрен. А вот путь туда и обратно вполне реальный, как и неприятная компания во время. Я отрицательно качнула головой. Ринс все верно понял, хотя и сделал неожиданный вывод:
— Рад, что хотя бы чувства ко мне перевешивают чувства к Ноттену. А знак не имеет значения…
Он осекся, поскольку в дверь на полном ходу влетела Китти, возвещая радостно:
— Кати, я уже договорилась с Лайзой, завтра мы прямо с утра в город… — она заметила моего гостя и согнулась почти до пола, залепетав таким высоким голосом, какого я от нее не слышала: — Господин! Прошу простить, я не знала, что вы здесь! Простите глупую рабу, что прервала ваши речи! Извините за недостойное поведение! Я зайду позже…
Так и не разгибаясь, она умудрилась вынырнуть из спальни, очень смешно притом передвигая всеми четырьмя конечностями и изображая полное раболепие. Ринс сопроводил взглядом ее тылы и весело заметил уже после того, как захлопнулась дверь:
— Видишь, Катя, как примерно разговаривают со мной те, кто находится в твоем статусе? Не замечаешь отличий?
Я недоуменно пожала плечами:
— Да нет, я с вами вроде бы так же разговариваю… — подумала немного и добавила уверенно: — Господин.
Он ушел, разражаясь на ходу непонятным смехом. Итак, я свободна! Пусть и всего на два дня. С удовольствием потерла руки. Не забыла запереть дверь и вынула свои листы. Теперь надо описать и этот разговор, пока свеж в памяти. Раз уж поставила себе задачу — буду исполнять ее со всем рвением. Или пока не придумаю развлечения получше.
Я закончила на советах друзьям… Но эта мысль уже не продолжилась, а новая не начиналась. Пока соображала, решила по памяти нарисовать тот знак, который Ринс в воздухе начертил. К собственному удивлению воспроизвела его без проблем, лишь диктуя мысленно «богиня». А потом и одну закорючку чуть продлила — вот, теперь получилось «Богиня» — как нечто одушевленное и очень могущественное. Красивый знак, а моя память впечатляет. Я себя и раньше тупицей не считала, но вот такой иероглиф, с первой же попытки… Мне даже показалось, что я что-то почувствовала, рассматривая этот значок, чего не ощущала при чтении здешней книги. Вдруг в этом слове есть какая-то магическая подоплека? Или она появилась, поскольку показал мне его сильный маг? Отвожу взгляд — и легкая дрожь в груди пропадает, смотрю на знак пристально — она едва заметно поднимается. Быть может, среди их слов есть те, которые содержат в себе магию, или автор написанного ее вкладывает, если у него самого есть сила?
Руки задрожали от волнения, а план выстраивался независимо от этой тревоги — смелый, безумный, притягательный и опасный. Мне нужна любая книга по магии или записи Ринса. Скорее всего, подойдет что угодно, написанное его рукой. И его завтра не будет в замке! Как бы так к нему в покои пробраться, чтобы…
В дверь поскреблись на грани слышимости. Что-то очень сомневаюсь, чтобы Ринс так жалобно скребся.
— Китти, это ты? — я спросила громко.
— Зависит от того, одна ли ты, — ответила она тихо.
Усмехнувшись и снова отправив листы в «тайник», я открыла дверь. Осмотрела красное лицо подруги и уточнила с подозрением:
— Китти, ты опять рыдала?
Девушка влетела в мою комнату и еще разок на всякий случай огляделась, объяснилась только после:
— Сейчас-то был серьезный повод! Я перепугалась до… как там у вас в диких землях говорят? Да, точно, до чертиков!
— Чего именно? — я не понимала. — Ты думаешь, что айх убивает слуг за то, что они в комнаты к другим слугам вбегают или за подобную ерунду? Серьезно? Тогда я ему сочувствую — не напасешься рабсилы.
