Я и сама в совпадения не верила. А вдруг капсулы появляются далеко не только в Ир-Раттоке? А если нас таких, выживших, уже сотни? Хоть Ринс и не спрашивал, но я снова повторила ему всю историю своей «переправки», подчеркнув, что целью ученые называли совсем другую. Он из этого тоже никаких выводов сделать не мог:
— Вот это и не вяжется. Пока вообще ничего ни к чему не вяжется, но странного предостаточно. Я не просто так рассказал тебе эту историю, Катя. В случае если у тебя появится какая-то новая информация или потребуется защита, то ты знаешь, к кому бежать.
— К Ноттену? — я все еще не могла вырваться из задумчивости.
— Можно и к нему, если добежишь. Есть айх и поближе.
— А вы захотите защитить?
— Понятия не имею. Но уж точно выслушаю — мне ведь тоже интересно, что происходит.
— Низкий поклон вам за такое благородство, айх! — я уже накопила сарказма.
— Пока не за что. Так что, может, сейчас уже о тебе поговорим и о той самой книге?
— Ни в коем случае! — я встала и для убедительности подняла указательный палец. — Вам нужно поесть, а потом спать. Вы сами назначили меня ответственной за ваше выздоровление, так что не мешайте специалисту работать!
Удивительно, но спорить он не стал, однако выглядел заметно веселым.
Глава 25
Какой-то скандал, разразившийся с раннего утра под окнами замка, подсказал, что Ринс поправился. Но об этом я уже вечером догадывалась. Как и предсказывал Ноттен, понадобилась неделя постельного режима и несколько литров травяных отваров, чтобы все вернулось на круги своя.
Книгу слуги так и не нашли, чему я не удивилась. Я уже устала всему подряд удивляться, но украденное ведь сама и не прятала. Однако все чаще задумывалась, не рассказать ли Ринсу о том, что произошло на самом деле — теперь уже укрепилась уверенность, что мое вранье его только рассмешит, но вряд ли доведет до смертоубийства. Странное все-таки чувство: когда знаешь, что вряд ли будут последствия, но признаться все равно отчего-то сложно. Я разбиралась в этом ощущении самостоятельно и пришла к выводу, что корни моего характера уходят в далекое детство, где нас быстро приучили к тому, что лучше лишний раз не сказать о чем-то, чем лишний раз сказать. Каждый сам за себя, а любой трёп чреват осложнениями, о которых ты можешь не подозревать.
Айху больше круглосуточный уход не требовался, и, поскольку он к себе не звал, вечером я решила повидаться с Китти. В крыле для рабов передо мной замирали и расступались, тихо отвешивая вымученные приветствия. Интересно, это из-за моего платья?
— Какое же у тебя чудесное платье! — начала Китти, едва завидев меня на пороге. — Глаз не оторвать!
— И ты туда же? — я нахмурилась. — Тоже завидуешь?
— Завидую, — простодушно признала она. — Теперь Скиран увидит, что ты стала еще красивее, чем была! А я что? Рыдающая серая мышь?
Я понимающе улыбнулась. Мне и раньше казалось, что Китти испытывает симпатию к крылатому юноше, но он со своей стороны не проявлял к ней никакого интереса. И тогда я решила взять на себя роль советчицы — хотя бы потому, что искренне желала Китти счастья. Если оно возможно со Скираном, то я последняя, кто стал бы осуждать.
— Китти, перестань так говорить! — я добавила в тон строгости. — Во-первых, ты уже давно не рыдающая мышь. Во-вторых, уж точно никто не назовет тебя уродиной. А в-третьих… слушай, а ты хоть раз смотрела ему в глаза?
— Кому? — она оцепенела. — Эйоху?
— Эйоху, эйоху, — закивала я. — Уж лучше взять судьбу в свои руки, чем продолжать завидовать какому-то там платью.
— Так ведь нельзя же… У них традиции иные!
— Тогда ляг и пореви пару часиков, — я добивала беспощадно. — Это же все проблемы решает. Вот я сколько в этом замке живу, а поняла одно: пофиг на традиции. И чем больше тебе пофиг на традиции, тем чаще тебя замечают. Ты всерьез считаешь, что Скиран обратил бы на меня внимание, если бы я от незнания не нарушила правила?
Она радостно согласилась, продолжив мою мысль:
— Или стала бы ты наложницей айха, если бы вела себя не так вызывающе?
Я не вела себя вызывающе! Даже как-то не по себе стало. Но спорить я не спешила, ведь Китти уловила главную мысль: здесь все закостенели, вросли в эти стены и правила, и тот же Ринс не собирался меня возвышать, пока мой характер не начал его смешить. Это как товарная полка в супермаркете с одинаковыми синими упаковками, посреди которой вдруг попадается ярко-красная — может, и не лучший продукт, но внимание точно привлечет.
— А теперь идем, Китти! — поторопила я. — Ты ведь на сегодня с работой закончила?
— Куда идем?
Несмотря на вопрос, она помчалась за мной, готовая на любые эксперименты. А я сама перебирала, чем могу ей помочь:
— Для начала шкаф мой перероем — там столько платьев, что обязательно и на твой размер отыщем. Если не отыщем, то попросим Ратию — она магией умеет подгонять! Потом добавим серьги и какие-нибудь браслеты. Раз уж ты придумала себе, что привлекательность можно всем этим блеском подчеркнуть, то добавим блеска. Нет ничего важнее уверенности в себе!
— Подожди, — Китти отстала. — Ты хочешь мне дать наряд наложницы?.. Но как же такое возможно?
Я шага не сбавила — пусть догоняет, ведь мы идем за ее мечтой.
— А почему нет? Насколько знаю, в форме рабыни обязаны ходить только во время работы. Никто не ограничивает нас… — я осеклась, заметив оговорку, и исправилась: — В смысле, вас в свободные цины. А если кто спросит, то скажешь прямо — я сама отдала, так какие претензии к тебе?
— Но это… — она будто задыхалась. — Но это нарушение всех традиций!
— Наконец-то и до тебя дошел план, — радостно возвестила я.
Китти очень хорошенькая. Я не особенно умею обращаться с гребнями, но на мой вкус с подколотыми вверх локонами и в желтом платье с пышным подолом подруга стала выглядеть необычайно милой. Подкрасили ей и ресницы местным аналогом туши — черным порошком на тонкой кисточке. Я оценила результат и решила, что ее в таком виде без присмотра лучше во двор не отпускать: не факт, что Скиран проникнется, зато наверняка проникнутся все похотливые мужланы, взвинченные вернувшимся магическим черным фоном. Это меня они обидеть побоятся, но Китти — просто рабыня. Со мной ей ничто не угрожает, потому дело лучше не откладывать: берем быка за рога прямо сейчас. Точнее, Скирана за его великолепный торс. Или другого достойного жениха отыщем.
— Идем сразу в башню к эйохам, — предложила я. — Или лучше сначала глянуть во дворе?
Китти восторга скрыть не могла — она не бежала рядом, а подпрыгивала от радости. Вот уж кому в наложницах бы понравилось — если все эти бирюльки-висюльки зажгли ее глаза и заставили забыть о том, что до этого момента и после него она останется обычной рабой, начищающей овощи.
