— В этом я вам искренне пожелаю удачи, — ответила я.
Ринс встал и направился ко мне. Я невольно потянула на себя угол одеяла, чтобы прикрыться. Этим вызвала всплеск непонятного озорства — Ринс наклонился и поцеловал, одновременно опрокидывая меня на спину. Накрыл собою, заставил забыть о возражениях. Я почти мгновенно начала поддаваться желанию — чертова связь, делающая из меня марионетку. Теперь касания обнаженной кожи к ткани его одежды казалось возбуждающим. Ну и пусть делает что хочет. Особенно когда я хочу того же.
Ринс тем не менее после поцелуя приподнялся и спросил с раздражающей иронией:
— Вижу, ты не против.
— А разве у меня есть выбор — быть ли против?
Вероятно, этот ответ его чем-то не устроил. Но улыбка не померкла — она лишь исчезла из глаз.
— Катя, то, что произошло ночью, уже не отменить. Я думал, отложу близость… до более спокойных времен, но есть вещи поважнее твоих желаний.
Я нахмурилась.
— Говорите так, будто сами не очень-то хотели. Просто использовали аккумулятор для подзарядки, практически заставили себя?
— Хотел. Но не так. Потом как-нибудь объясню, как именно все должно было происходить в идеале. А пока займусь лучше делами. В общем, если отправишься за Китти, напомни там эйохам, что они мне одного из своих задолжали.
— Я лучше всех остальных рабов из замка пока к эйохам перенесу — на передержку.
Он все-таки усмехнулся:
— Решила всех спасти от злобного меня?
— Всех не спасешь, — я вздохнула, но мотнула головой, собираясь сформулировать мысль четче: — Нет, айх, я не думаю, что в этой ситуации могу вас судить. Вам я, наверное, кажусь инфантильной дурой, заботящейся только о себе и своих близких. Просто… это очень больно — смириться с потерями, даже если они неизбежны.
— А если бы встал выбор — моя смерть, Ноттена или смерть твоей Китти? Вполне возможно, что эту дилемму еще придется решать. Представь, что решаешь ты: кто полетел бы на алтарь первым?
Зачем он спрашивает, если ответ очевиден? Но фраза отчего-то застряла в гортани и уже на выходе изменилась:
— Я… не знаю, айх… Вряд ли я смогла бы выбрать и не возненавидеть себя после. Боже, надеюсь, мне никогда не придется принимать таких решений.
— Ну, и этого достаточно. Запомнил: не доверять тебе важных решений, что я, впрочем, до сих пор и делал. И, кажется, меня только что повысили до Ноттена и подруги, — он прикоснулся лишь на секунду к губам. — На этом и закончим приятное утро, хотя воевать с тобой мне нравится больше, чем с Богиней. Найди себе какое-нибудь развлечение пока я, с твоего разрешения, пойду принимать сложные решения.
Еще бы добавил: «Кто-то же должен всех спасти. Так пусть опять это буду несравненный я», — именно так и прозвучало. Такие эпитеты себе не отвешивают, хотя они и полностью отражают действительность. Я больше ничего не сказала, но зачем-то приподнялась и теперь сама коснулась его губ легким поцелуем. Отважно посмотрела в черные глаза и заявила без обиняков:
— Кто, если не вы, айх? А мы с вами сможем повоевать и позже.
Ринс не спешил — или ему так понравился мой порыв, что он предпочел протянуть время еще на несколько секунд:
— Тебе давно можно обращаться ко мне на ты. Между нами почти не осталось статусной границы, а ты ей и раньше не придавала особого значения.
— Клятва настолько меня возвысила? Не слышала, чтобы наложницы так к вам обращались.
— Ты и не наложница, Кать.
Я вроде бы хотела еще о чем-то спросить, но сбилась на просторечное и такое иномирное «Кать» — смутилась от такого обращения, растерялась. Ринс, посчитав разговор оконченным, не поднялся с меня, а будто бы внешней силой переместился в воздухе из горизонтального положения в вертикальное. Жутковато — подобное в старых ужастиках показывают. Я полезла обратно под одеяло, решив как можно больше времени провести в кровати, а не мотаться по замку.
— Таин-тир! — произнесла отчетливо, и знакомая книга тут же оказалась в моих руках. Почитаю, займусь образованием, раз другие заботы мне нельзя доверять. Но опомнилась, быстро уточнив: — Я же могу читать книги, айх?
Ринс уже возле двери рассмеялся:
— Читай. Нет больше нужды тебя в этом ограничивать. Все равно ж украдешь и сделаешь так, как тебе хочется. Только не сожги мне замок.
Он вышел, а я принялась перелистывать страницы.
Насколько поняла, в этой книге подходящих мне заклинаний практически и не было — дымок нашел чуть ли не единственное. Он же, уже поздоровевший и выпорхнувший на волю, помогал отыскать другие, но почти бесполезные. В ход пошел следующий талмуд. Через полчаса я научилась не только брать книги с полки, не подходя к ним, но и отправлять на место. Тоже в быту сгодится. Книга по белому лекарству прибавила в мой арсенал еще пару совсем ничтожных умений, ничего особенно значимого. Прогресс был лишь в том, что значки я разбирала всё лучше.
— Что за магия у меня такая инвалидная? — вопрошала я у струящегося по странице дымка. — Вылечить простуженное горло, переместиться куда-нибудь, спрятать вещь, достать вещь… похоже, я просто прокачиваю свои навыки воровки. Ну, еще и легкой простуды могу не опасаться.
Я подняла указательный палец вверх, и дымок обвил его, будто игрался. Я не останавливала, а наоборот, откинула книгу и занялась им. Потренировалась прятать в себя, а потом вызывать наружу. Иногда удавалось, но всегда со сбоями. Возможно, мое дыхание черной магии было слабым из-за того, что его перекрывал белый резерв? Дым казался разумным и отдельным существом, но таковым не являлся — информацию об этом я тоже нашла в книге. Что-то наподобие концентрации магической интуиции и черной энергии, у белых магов ничего подобного нет — сама их аура носит целебный, но не столь концентрированный характер. Черным дыханием можно делиться, как Ринс иногда со мной делал, но возможно это лишь в случае очень мощной силы, которой в избытке. Моего сизого паразита даже на меня полностью не хватало — я не смогу обычному человеку прибавить бодрости, даже равную чашке кофе. Точно, как калека: руки-ноги в наличии, но все — левые.
Уже поняв, что дымок только часть моего подсознания и силы, я все равно говорила с ним, как с изолированной от меня сущностью:
— А чем ты там занимался с Ринсовым дыханием? Не отпирайся — я всё видела! — дымок, разумеется, не отвечал, просто вился снова вокруг пальцев. Смущается, наверное. Меня смешило собственное воображение: — Не бойся, я никому не расскажу, как ты занимался сексом с тем черным столбом — властелином всех дымков. Или это был не секс? Надо же, а выглядело как забористое порно! Только не говори, что раз ты часть моего подсознания, то именно этим я и хотела заниматься с владельцем твоего любовника. Или это было изнасилование? Только скажи, и я ему устрою! — настроение мое было искусственно приподнятым. Веселиться в одиночестве — прескучное занятие, а дымок явно не реагировал на мои подколки. — Да, из тебя вышел не самый удачный собеседник. Почему же ты у меня такой слабенький? Тебе мешает белая магия? Как же Богиня умудрилась стать сильнейшей в обеих ипостасях?
