— Скажите, что я должна делать…
— Встретимся на заднем дворе, Ари! Там я скажу, что делать дальше!
Профессор сцепил руки в замок за спиной и стал быстро удаляться от меня, скрываясь в коридоре, а я застыла на месте с улыбкой на губах.
Ари!
Он назвал меня Ари… Впервые за всё время нашего знакомства…
62
Я приближалась к заднему двору академии, но меня не покидало стойкое ощущение того, что за мной кто-то следит. Несколько раз я даже оборачивалась, но никого не видела. Однако всё равно ощущала спиной чей-то взгляд. Возможно, я стала слишком мнительной после всего, что случилось со мной в последнее время.
— Прошу в портал, — указал профессор Гаррисон и взял меня за руку.
Без лишних объяснений было понятно, где мы окажемся: на территории академии существовало только одно место без лишних ушей. Это был секретный участок территории у реки, куда профессор приглашал меня однажды. Сделав шаг, я оказалась там, а следом за мной появился профессор, продолжая держать меня за руку.
Я была здесь всего несколько раз на закате, а днём это место выглядело совершенно иначе, как-то особенно. Сочная зелень тянулась к солнышку, травинки слегка покачивались от дуновения тёплого ветра, а туман был едва заметен: его можно было и не различить, если бы не знал, что здесь должен быть туман.
Профессор ещё несколько секунд держал меня за руку, а затем отпустил и двинулся к реке. Устремив взгляд на течение, он тяжело вздохнул.
— Я не просто так хотел поговорить с вами вдали от посторонних ушей, Ариэлла, — начал он.
Снова официальный тон и полное имя…
Впрочем, к хорошему привыкать нельзя, когда предмет твоего обожания скоро женится.
Мои глаза широко распахнулись от осознания того, что профессор Гаррисон стал предметом моего обожания. Я влюбилась в него, но не могла позволить своим чувствам разрастаться и пускать корни.
Сглотнув слюну, я подошла к нему чуть ближе.
— Вы хотели поговорить о моих предках? — решила подтолкнуть его я, отрешаясь от мыслей о своих чувствах.
— И о них тоже… Мы должны были поговорить наедине, чтобы никто не услышал, потому что я не знаю, кому можно доверять.
Профессор взглянул на меня, и я заметила в его глазах то же разочарование, что не оставляло меня со времён поступления в академию.
— Что-то случилось? — спросила я, немного щурясь от лучей солнца, которые бликами отражались от воды.
— Кое-что… Информацию о вашем родственнике я случайно обнаружил в кабинете драго Ревьера. Это вышло в тот день, когда вы надышались галлюциногенами. Ректор был сильно занят и забыл запереть кабинет, а я оказался там как нельзя вовремя. Папка о вас лежала на его столе…
Профессор будто бы пытался оправдаться за то, что копался в бумагах драго Ревьера. Наверное, можно было сказать что-то, чтобы подбодрить его, но никакие слова не шли на ум.
— Что вам удалось обнаружить там? — осторожно спросила я.
— Не так много, но этого хватило для того, чтобы понять, почему вы интересуете орден Ледяной смерти. Вы не просто потомок древнего дракона, вы потомок одного из основателей ордена, и вы являетесь ключом к возрождению ордена.
Я приоткрыла рот и густо покраснела, когда профессор посмотрел на меня. Кожу головы стало неприятно покалывать. Наверное, в эту секунду в ней зашевелились все нервный окончания, а мысли стали бегать, как стая голодных тараканов.
Я — потомок одного из основателей ордена?
За какие такие заслуги я удостоилась подобной "почести"?
— Но как такое могло произойти? — удивилась я.
— Практически все члены ордена имели связь с ведьмами… Их потомков уничтожали, но одного удалось спрятать.
— Это не могу быть я. Правда же? — не унималась я.
Мне хотелось как-то очиститься от той грязи, которой казалось меня облили, сообщив эту новость.
— Нет, вы не дочь, но потомок… И ваша матушка тоже… Вот только магия драконов ждала своего часа, чтобы пробудиться.
Я шумно выдохнула и отрицательно помотала головой. Да этого просто не могло быть! Матушка тоже потомок драконов? Если она узнает это, то сойдёт с ума от ненависти к самой себе.
— Именно так им и удалось спрятать одного из своих, чтобы спустя время он возродил орден.
— Вы же не думаете, что я собираюсь кого-то возрождать? — испуганным голосом поинтересовалась я.
— Нет… Конечно, нет!
Рихтер приблизился ко мне и положил руки на мои предплечья.
Мне захотелось тут же сбросить их, но я не смогла этого сделать. Умом я понимала, что это огонь, который опаляет мои крылья и однажды сожжёт их, но не могла противиться своему влечению.
Я уткнулась лбом в плечо профессора и прикрыла глаза.
— Когда ректор мог узнать это? Возможно, именно тогда, когда начали происходить все эти загадочные события в академии? — спросила я, не поднимая взгляда. — Он пытался найти виновника во мне?
— Мне кажется, что он знал всё с самого начала, и потому настаивал, чтобы именно я поехал в ваше поселение.
— Вы думаете, что ректор состоит в ордене? — удивилась я и всё же решилась посмотреть в глаза Рихтеру.
Его руки переместились на мои лопатки, обнимая меня, а пальцы успокаивающе поглаживали.
— Я не знаю, Ариэлла… Не знаю, что и думать. Ректор не сообщил мне правду, поэтому у меня есть основания для того, чтобы не доверять ему. Но вы должны пообещать, что не подадите вида, что знаете эту информацию. Я беспокоюсь о вашей безопасности. Скоро я должен буду покинуть академию на несколько дней, и я попрошу вас принять в дар от меня охранный амулет…
Слова профессора обожгли, и от навернувшихся слёз начало щипать глаза. Скоро он покинет академию, чтобы заключить брак со своей невестой. Я высвободилась из его объятий и сделала шаг назад.
— Почему именно вдова? — не выдержала и задала вопрос я. — Почему вы не смогли выбрать другую невесту? Или вы любите её?
— Так, значит, ты уже всё знаешь, — с горечью выдохнул профессор и покачал головой. — Впрочем, я и не мог надеяться, что брат сохранит мой секрет… Ладно. Если тебе так интересно это — я не люблю её…
Сердце стало часто-часто биться в груди то ли от того, как профессор смотрел на меня и говорил с дрожью в голосе без официальности в обращении, то ли от того, что он её не любит.
— Но я не могу отказаться от обязательств и разорвать нашу помолвку…
63
Учащённые удары сердца медленно приглушались. Я смотрела в глаза профессора и сохраняла молчание, пытаясь осознать его слова. Он человек слова, если про дракона можно так говорить. Быть может, именно по этой причине он не может разорвать помолвку? Или причина скрывается в том, что он бастард? Я никогда не вдавалась во все эти тонкости социальных неравенств и понятия не имела, что могут бастарды, а что нет.
