— Майкл, — заговорил Быков, выслушав партнера, — скажи честно, ты решил обойтись без моих услуг? Не люблю, когда ходят вокруг да около.
— Если бы я хотел от тебя избавиться, то зачем бы подписывал с тобой контракт?
— Тогда к чему этот разговор?
— Постарайся найти общий язык с Максом, — ответил Майкл. — Мне в коллективе конфликты ни к чему. Вам вместе плыть, работать и делить трудности. Хотелось бы, чтобы вы достигли взаимопонимания.
— Максим тоже отправляется с нами? — неприятно удивился Быков.
До этого момента он не отдавал себе отчета в том, что с большим недоверием относится к знакомому Майкла. Как-то уж больно подозрительно выглядела их встреча в Никополе. Словно Макс специально попался Майклу на глаза, а потом еще и подсунул ему этих странных гребцов и яхтсменов, половина из которых не умеет плавать как следует. Может быть, в этом все дело? Может быть, Максим и его команда замышляют что-то недоброе? Если так, то тем больше у Быкова оснований держаться рядом. Только он будет способен защитить Джейн в случае чего.
Пока эти мысли проносились в его голове, Майкл подтвердил, что Максим намерен сопровождать «своих бравых парней», как он выразился. Быков пожал плечами, понимая, что от его мнения тут ничего не зависит. Уставившись на закатное небо над городскими крышами, он сказал:
— Завтра приглашу Макса с собой на строительство, там поговорим. Ты его давно знаешь?
— А тебя я давно знаю? — ответил Майкл вопросом на вопрос. — Нет, Дима. Дело не в этом. Дело в доверии. Максиму я доверяю. И тебе тоже. И я хочу, чтобы между вами не было трений.
Быков не стал говорить, что конфликт у него возник не с самим Максимом, а с его компанией. Да он бы и не успел объяснить. Вернулась Джейн, и Майкл отправился к ней, чтобы наградить сочным поцелуем, похожим по звучанию на то, как если бы он быстро и энергично высосал мякоть инжира или попробовал на вкус истекающую соком хурму. Для Быкова это было слишком. Он отправился на прогулку, умудрившись при этом не хлопнуть дверью слишком сильно.
Отношения этой пары были, мягко говоря, странными. Майкл часто обращался с Джейн грубо, с особым удовольствием проделывая это в присутствии посторонних. Почему она позволяла и прощала ему хамские выходки, у Быкова в голове не укладывалось. Эта странная зависимость Джейн от Майкла не давала Быкову покоя. Будь у них теплые отношения влюбленных, он давно пошел бы своей дорогой, оставив их в покое. Но американка явно страдала и, бывало, откровенно тяготилась присутствием Майкла. Порой Быков перехватывал ее смущенные, тоскливые взгляды, говорящие о ее истинном отношении к положению невесты такого человека, каким являлся Майкл. При этом о помощи она никогда не просила ни вслух, ни безмолвно. Такое ее поведение связывало Быкову руки. Он не мог бросить ее на произвол судьбы. Он должен был находиться рядом в тот момент, когда последняя капля переполнит чашу терпения Джейн и она станет искать защиты от произвола Майкла. Вот почему Быков был вынужден ждать и находиться рядом. В этом он видел свой долг. И возможное счастье.
Захваченный своими мыслями, он шел по ночным улицам все дальше и дальше. Теплый воздух был ласков и ароматен. Розоватый свет фонарей придавал городу особое, неповторимое очарование.
Вспомнилось, как давным-давно, такой же летней ночью он возвращался со своего первого свидания. Девочку звали Ларисой. Она жила в том же доме, что и Быков, но в соседнем подъезде и двумя этажами выше.
Балконы тогда стеклили редко, а дом был г-образным, так что каждое появление Ларисы отслеживалось Быковым из-за шторы. Она выходила на балкон в достаточно коротких халатиках, и его мальчишеское сердце трепетало от запретного восторга. Его сердце было готово взорваться, когда ему казалось, что предмет обожания откуда-то знает о его присутствии. Время от времени скучающая на балконе Лариса поворачивала голову и смотрела прямо на окно Быкова, заставляя его холодеть от страха быть обнаруженным.
А потом настал день, когда она неожиданно приблизилась к нему возле школы и, строго заглянув в глаза, спросила:
— И долго это будет продолжаться, Быков?
— Что? — пролепетал он, едва ворочая языком и готовый провалиться сквозь землю.
Они оба учились в восьмых классах, только в разных, и в школе почти никогда не сталкивались или же мельком видели друг друга издали. Образа Ларисы, стоящей на балконе с голыми ногами, было вполне достаточно ему для любви, а вблизи она выглядела совсем другой девочкой. Курчавые волосы ее секлись, кофта на плечах была усеяна подозрительными мусоринками, а лоб она лучше бы не пудрила, потому что от этого прыщи были еще более выпуклыми и заметными.
— Подсматривать за мной, — жестко произнесла Лариса. — Думаешь, я не вижу, как ты за занавесочкой прячешься?
— Я… Никто не прячется! — выпалил Быков.
— Дурак ты, Быков, — заключила она. — Чем в окно пялиться, лучше бы пригласил куда-нибудь.
От растерянности он пригласил. А потом, проводив Ларису до двери, долго бродил вокруг дома, раздираемый противоречиями. Волшебное видение окончательно растаяло, сменившись вполне себе осязаемой девушкой с налитой грудью и прочими выпуклостями, будоражащими воображение. Но без любви все это было чужим и ненужным, хотя, судя по поцелуям, Лариса была готова предоставить свои прелести в полное распоряжение Быкова. Тогда, промаявшись, он твердо решил для себя, что никогда не сблизится с девушкой без любви. Потому что тогда перед глазами всегда будут стоять прыщавые лбы, а во рту ощущаться вкус скисшего молока.
И надо отдать должное, Быков ни разу не изменил своему принципу. Беда состояла лишь в том, что влюбленности разили его с регулярностью простуд или инфекционных заболеваний в детстве. Увидев красивую девушку, он терял голову и был готов связать с ней всю дальнейшую жизнь, но этого никогда не происходило. Каждый раз что-нибудь мешало. И, похоже, Джейн не была исключением.
Может, действительно, плюнуть и выйти из проекта? Но как же плавание на чайке через Атлантику? Неужели оно состоится без Быкова? Нет, нет, это невозможно! Двойная приманка удерживала Быкова, лишая его маневра и свободы выбора. В очередной раз убедившись, что он крепко-накрепко привязан к американской паре, Быков вздохнул и отправился домой.
Подъезд встретил его тишиной, тусклым светом и всевозможными запахами, сочащимися из всех квартирных щелей. Лифт в подобных пятиэтажках отсутствовал, лестничные площадки были узкими с дверями, составленными почти вплотную. Заблудиться здесь было невозможно, даже при том, что, начиная с третьего этажа, лампочки в плафонах не горели. «Странно», — отметил про себя Быков. Когда он выходил из дома, свет был повсюду, начиная с пятого этажа, где размещалась съемная квартира.
Как вскоре выяснилось, ничего странного в этом не было.
На последней площадке Быкова подстерегала темная мужская фигура. Вначале она была незаметной, поскольку мужчина стоял вплотную к торцевой двери и сливался с ней в почти полной темноте. Когда он сдвинулся с места, это выглядело, как если бы от мрака откололся изрядный кусок и двинулся на Быкова. Над головой нападающего угадывалась занесенная дубинка.
