— Айда, братва, — окликнул Вадик, приготовившись нырнуть с носа.
— А вещи кто носить будет? — возмущенно выкрикнул Майкл.
— Тебе надо, ты и носи, — был пренебрежительный ответ.
— Вадим! — грозно воскликнул Максим. — Что за новости?
— Извини, шеф, — буркнул Вадик. — Что нести?
Когда все необходимое было распределено между членами команды, они собрались на носу «Редкой птицы» и полезли в море, стараясь производить как можно больше шума, чтобы отпугнуть акул, если тем вдруг взбредет в голову полакомиться человечиной.
Правда, совершить дополнительные ходки согласились только Быков и Шовкун. Пока они плавали на брошенный корабль и обратно, все мужчины отправились в сторону полосатой красно-белой башни, торчащей из-за пригорка. На берегу осталась только Джейн, расстелившая куртку для просушки. У нее были красивые ноги, если не обращать внимания на покрывающие их синяки, кровоподтеки и ссадины.
— Это маяк, — определил Быков, рассмотрев башню из-под ладони, поставленной козырьком. — Там обязательно должен быть смотритель, а у него — какие-то средства связи. Это значит, что наши мытарства закончены. — Он сплюнул. — Пожалуй, это мое первое путешествие, которое не оставит после себя никаких хороших воспоминаний.
— Вот как? — прищурилась Джейн.
— Нет, конечно, приятные моменты были, — заторопился Быков с оправданиями. — Я хочу сказать, они и сейчас есть.
— Какие, хотел бы я знать? — спросил Шовкун с видом пасмурным и недоверчивым.
— Да, какие? — заинтересовалась Джейн.
Быков выразительно посмотрел на нее:
— Сама знаешь.
— Нет. Не знаю.
Он подумал-подумал и сказал:
— Мы живы. Ты жива.
Это были общие фразы, но Джейн поняла и благодарно улыбнулась.
— Романтики, — произнес Шовкун, скривившись. — Может быть, пора позаботиться о том, что будем жрать, романтики? Эти ребятки нас уже на километр опережают. Думаете, если они найдут что-нибудь съестное, то нам хотя бы крошки оставят?
— Маяк, наверное, обслуживает несколько людей, — предположил Быков. — У них должны быть запасы. На нашу долю хватит.
— Все равно надо поторапливаться, — решила Джейн. — Складывайте вещи и пошли быстрее.
Шовкун раскрыл рюкзак, куда вместилась большая часть пожитков. Быков соорудил два тюка из курток и бросил их за спину.
— Догоняйте! — задорно крикнула Джейн и сорвалась с места.
Но малоподвижный образ жизни на лодке дал себя знать. Пробежка ее была неуклюжей и недолгой. Перебираясь через гряду камней, выкаченных волнами на край песчаного пляжа, Джейн оступилась и села.
— Недалеко убежала, — прокомментировал Шовкун насмешливо. — Не спеши поперед батьки в пекло, вот так.
— Ушиблась? — спросил Быков, обеспокоенный тем, что Джейн не спешит подняться с камней.
— Кажется, — произнесла она сдавленным голосом.
— Больно?
— Кажется, я вывихнула ногу, — закончила мысль Джейн.
— Только этого не хватало! — Шовкун выругался.
— Придержи язык, Петро, — бросил Быков, бросаясь к американке.
Внезапно она вскрикнула и стала заваливаться на спину. Он успел подхватить ее за плечи, удержав от падения. Несмотря на загар, она выглядела очень бледной. Ее глаза были закрыты, между глазами пролегла страдальческая морщинка.
— Джейн!
Она застонала.
— Перелом, — сказал подошедший Шовкун.
— Не каркай! — огрызнулся Быков.
Но он уже и сам понял, что дело плохо. Вытащенная из трещины нога американки распухала на глазах. Ступня и щиколотка приобретали зловещий синеватый оттенок.
— Надо делать шину, — решил Шовкун.
— Так ищи палки! — крикнул Быков.
Очнувшаяся Джейн посмотрела на свою ногу и жалобно вскрикнула.
Шовкун бегом вернулся к линии прибоя, забежал в море и полез в лодку. Это было правильное решение. Только там можно было обзавестись плоскими дощечками, необходимыми для того, чтобы соединить поврежденные кости и зафиксировать их в неподвижном положении. Пока Шовкун возился, Джейн успела еще раз потерять сознание, а когда очнулась, попросила пить.
— Потерпи, дорогая, — попросил Быков. — У нас нет воды. Парни забрали остатки.
— Дорогая? — уже ради одного этого стоило сломать ногу.
Джейн улыбнулась ему. Он улыбнулся ей.
Шовкун приволок на берег не только подходящие бруски, но и выломанную скамью, чтобы нести пострадавшую. Он же оказал ей первую помощь, стянув шины полосами материи.
«Надежный дядька, — подумал Быков с теплотой. — С таким не пропадешь. У меня есть верный друг и девушка, которую я люблю… и которая, возможно, тоже меня любит. Выходит, не все так плохо?»
Он всегда был оптимистом, наш Быков.
Вирус бешенства
До маяка было километра три, и, как ни спешили наши друзья, тяжелая ноша не позволяла идти достаточно быстро. Чтобы не подниматься на пригорок и не продираться сквозь кусты, было решено идти вдоль берега. Так получалось немного дальше, зато носилки не тряслись и не накренялись.
— Я чувствую себя нормально, — заверяла товарищей Джейн, испытывающая неловкость за то, что причиняет столько неудобств. — Немного пить хочется, но я потерплю. Вы отдыхайте, мальчики. Не нужно нести меня без передышки. Уже мокрые совсем.
— Отдохнем, когда доберемся, — твердили они, стараясь не показать, как устали и запыхались.
Но сделать остановку пришлось раньше.
— Что это за куница там валяется? — спросил Шовкун, шедший первым. — Или хорек… Не поймешь.
Быков вытянул шею, чтобы посмотреть через его плечо. На песке, подергиваясь и выгибаясь, лежал зверек размером с кошку, но раза в полтора длиннее и с гораздо более длинным хвостом, сужающимся к концу, как у крысы, но не голым, а мохнатым. Тело, лапы и морда существа тоже были покрыты густым мехом, местами таким слипшимся, что он напоминал торчащие иглы.
— Мангуст? — спросил себя Быков, когда они подошли ближе. — Да, несомненно, мангуст, — ответил он себе.
Джейн неудобно выгнулась, чтобы видеть, что происходит впереди.
— Разве мангусты водятся не в Индии? — удивилась она.
— Однажды их завезли на Ямайку для уничтожения змей, — пояснил Быков. — С тех пор они прижились и расплодились. Помнится, их даже отстреливать пришлось, когда они кишмя кишели на острове. Статья где-то была.
— Она подыхает, мангуста ваша, — сказал Шовкун. — Мучается.
— Мангуст, — поправил Быков машинально. — Мужского рода.
