Близка соловьевской по смыслу и звучанию версия происхождения донского казачества, предложенная Василием Ключевским. Это неудивительно, ведь Ключевский был учеником Соловьева. Начало казачества Василий Осипович видел в слое «людей без определенных занятий и постоянного местожительства», который появляется в XV веке и оседает в пограничных со степью городах. Слабость Орды, распавшейся на несколько независимых ханств, позволила этим вагабондам (бродягам, проходимцам) выбраться «с оружием в руках… в степь для рыбного и звериного промысла». Они объединялись в артели для совместного промысла и поселялись на Верхнем Дону. Так, по мнению Ключевского, человек с ружьем стал вольным донским казаком.
Как была устроена донская вольница?
«В куль да в воду» — так казнили на Дону за измену, трусость, воровство и убийство. Виновного завязывали в мешок и бросали в реку. Суровость наказания отражает высокую ответственность казака перед сообществом. Донские казаки заселили открытый и опасный фронтир, где можно было надеяться только на собственные силы, малодушным здесь места не было. Жизнь при постоянной военной угрозе, необходимость выживания в трудных условиях — все эти обстоятельства стали условиями формирования демократических институтов управления на Дону. «Казаки, соединяясь в одно общество из разноплеменной вольницы, не могли иначе распоряжать общественные предметы и дела, как только общим советом», — писал донской историк Василий Сухоруков (1795–1841). Казаки в XVI–XVII веках доверяли только своим выборным предводителям — атаманам. Их выбирали на Войсковом круге, который проходил в столицах Донской республики: до 1622 года в Раздорах (Раздорской станице), в 1622–1637 годах в Монастырском городке, в 1637–1642 годах в отвоеванном у турок Азове, в 1642–1644 годах вновь в Раздорах и с 1644 года в Черкасске.
Принимать участие в круге могли все донские казаки, но на практике собирались жители столицы и ее ближайших окраин. Остальные же казаки признавали легитимность принятых на круге решений. Казаки собирались в круг на большой площади (майдане) или у собора и решали самые разные вопросы: договаривались о военно-промысловых походах, выбирали атамана и есаулов, принимали царских послов, решали судебные дела и объявляли приговоры. Проведение собраний-кругов, выборы атамана и других должностных лиц придавали вольной казачьей жизни как бы официальный, утвержденный характер. Как отметил историк Олег Усенко, «с точки зрения донцов, практика созыва кругов и выбора на них атамана и его помощников отличала казаков от „воров“ и „разбойников“ и делала любые их мероприятия законными».
Механизм работы донского казачьего круга, а также его функции схожи с древнерусской вечевой традицией, которая дольше всего просуществовала в Новгородской республике (до 1478 года). Кроме Войскового круга, который проходил в донской столице, в других казачьих поселениях для решения важных вопросов повседневной жизни также собирались местные круги. Такое устройство отчасти напоминает древнескандинавскую систему управления эпохи викингов (VIII–XI века). Скандинавы проводили тинги — региональные народные собрания и альтинги — всеобщие советы, на которых обсуждали особенно важные дела. Альтингом называется и современный парламент Исландии, старейший в мире.
Обсуждение дела на казачьем круге часто было бурным и могло закончиться рукопашным столкновением. Так бывало и на новгородском вече, когда противоборствующие стороны сходились на Великом мосту через Волхов. 12 апреля 1670 года на круге в Черкасске Степан Разин едва не убил войскового атамана Корнилу Яковлева, который выступал против конфронтации с Москвой. 7 апреля 1688 года на круге решалась судьба бывшего атамана Самойлы Лаврентьева, которого московское правительство требовало выдать как опасного старообрядца-заговорщика и преступника. Атаман Фрол Минаев — противник Лаврентьева и близкий Москве политик — пытался убедить казаков в необходимости выдать Лаврентьева. Но круг колебался. В решающий момент со словом в защиту Лаврентьева вышел казак, имя которого неизвестно, но его выступление почти убедило остальных в невозможности исполнить требование Москвы. Казак красноречиво настаивал на неуклонном соблюдении вольных донских традиций, а значит — отказе выдавать государственных преступников. Далее события развивались трагически: «И Фрол Минаев со своими товарищами, которые великим государям (Иван V и Петр I. — А. У.) служат, усмотря воровский их (казаков — противников выдачи Лаврентьева. — А. У.) вымысел, чтобы их до большего дурна не допустить, закричав, кинулся с насекою (длинная деревянная трость с серебряным шаровидным навершием. — А. У.) и велел его бить до смерти: и казаки того казака били и из круга выкинули мертвого».
Войсковой круг не имел установленных сроков работы, казаки собирались по случаю. Но чаще всего важные круги проходили весной, обязательно собирались на семик — 17 мая. К этому дню на Дон приезжали царские послы, доставлявшие государево жалованье (деньги, железо, свинец, порох, бумагу, ткани), которое полагалось казакам за службу: участие в военных экспедициях, сопровождение дипломатических миссий. Московский посол приветствовал донцов от царского имени: «Великий государь вас, атаманов и казаков, и все Донское Войско за верную службу жалует и милостиво похваляет, и велел вас, атаманов и казаков, спросить о здоровье». После этого ритуала жалованье дуванилось (разделялось) между казаками.
«Выборным президентом Донской республики» называл войскового атамана историк и общественный деятель Сергей Сватиков (1880–1942). Власть атамана была ограничена всевластием круга, привилегией атаманского статуса было представление дела войску. Атаманов казаки слушали с особым вниманием, но это не означало единодушного согласия. Известны случаи атаманского низложения прямо на казачьем круге. «Круг в XVII веке всегда был выше атамана и в любой момент мог сместить его», — отметил историк Николай Мининков. Но многое зависело и от личности атамана. История Дона знает сильных, влиятельных атаманов, настоящих мастеров политической борьбы: Иван Каторжный, Епифан Радилов, Корнила Яковлев, Фрол Минаев. Пользуясь харизматическими качествами и популярностью или создавая патронажные сети, сильные атаманы могли приобретать большое влияние, продавливать свои решения и оставаться у власти долгие годы. Сложив с себя бремя атаманской власти, казак ничем не выделялся среди остальных донцов, его лишь могли терпеливее выслушивать на круге, но не более.
В XVI–XVII веках вольный донской казак жил охотой, рыболовством, но главным источником существования и обогащения являлись военные походы. Донские казаки грабили купеческие караваны по Волге, разоряли персидские владения на Каспии, донские струги — небольшие парусно-гребные суда с малой осадкой и великолепной маневренностью — атаковали Трапезунд (современный Трабзон) и предместья Стамбула. Историк Владимир Королев в книге «Босфорская война» приводит сведения, согласно которым в XVII веке Османская империя с трудом сдерживала натиск морских экспедиций донских и запорожских казаков, в первой четверти того же столетия многие современники признавали, что именно казаки были «хозяевами Черного моря».
