Я подошел к Эльзе, кинул её обратно на постель. Придавил рукой.
— Сильно скучала?
— Эрих, что ты делаешь? Прекрати!
Она билась в моих руках, пыталась вырваться, но мне было плевать. Я, считавший себя полубогом, оказался обманут дешевой шлюхой. Мне хотелось наказать её, раздавить, убить!
— Что такое, милая, неприятно? Ну надо же!
Преодолевая её сопротивление, я разорвал её рубашку, и вошел в нее грубым толчком. В ответ в меня врезался отчаянный крик.
— Эрииих!
— Терпи, сама на эту роль подписалась, никто не заставлял.
Я поцеловал её, и начал резко в неё входить. Ярость плескалась во мне, превращая в слепого зверя.
Я дал себе волю — начал отдавать все излишки энергии, что во мне были. Много, очень много. Энергией, которую я ей отдавал, можно было растопить ледник, а я всё вливал, и вливал. Мне было хорошо и плохо одновременно. И тогда…
Совершая над ней насилие, я посмотрел ей в глаза… и моя ухмылка начала медленно сползать с лица.
Я помню тот миг, как будто это случилось вчера… крушение надежды, осознание происходящего… понимание последствий.
Это была не Эльза!
Подо мной, растерзанная, лежала Тамара, моя будущая жена!
** * **
Я до сих пор не до конца понимаю, что тогда случилось. Некоторые моменты стали ясны годы спустя, некоторые до сих пор остаются тайной. Например, неужели я был настолько зол, настолько не контролировал себя, что перепутал Эльзу и Тамару!? Как я мог их перепутать!
Тем не менее, это случилось, я совершил насилие над собственной невестой!
Она замерла подо мной, была напугана, по лицу под кожей бегали молнии.
Тамара приняла в себя так много энергии, что её телу пришлось резко подстраиваться. Ей было больно. Первая передача энергии — всегда болезненный процесс, тем более — в таком количестве, тем более, когда страшно и больно.
— Тамара, милая моя…
Вспоминать тошно то моё обращение. Сам эту «милую» искалечил, сам же пытался последствия устранить.
Я начал её тормошить, но Сафрон не слышала. Её трясло, затем она потеряла сознание.
Испугавшись, я отошел от кровати, паника хлестала меня подобно ударам хлыста. Я понимал, что если Тамара умрет — меня тоже могут убить. Убийство собственной Сафрон, на создание которой давал свою кровь, энергию, которую воспитывал для себя — такое у нас каралось смертью.
Я постарался взять себя в руки: потрогал её пульс, и резко выдохнул от облегчения — она всего лишь потеряла сознание. Жива, Тамара жива, и этого достаточно.
— Она мертва?
На пороге стояла Эльза, эта глупая женщина, не понимающая, куда она влезла и каковые последствия. Не догадывающаяся, что за совершенный поступок будет гнить в клетке всю оставшуюся жизнь!
Знаешь, София, никогда в жизни, ни до, ни после, я не ощущал такой растерянности, как в тот момент.
Мне стало страшно. Страшно от глупости людей, что меня окружают, и от собственной глупости. Эльза, сама того не ведая, подписала себе смертный приговор.
— Что ты наделала, Эльза?!
Меня ударил женский смех.
— Я не буду на вторых ролях, Эрих, — сказала она, медленно подходя ко мне.
Мне это осточертело. Я чувствовал такую ярость, что словами не передать.
Я просто подошел к Эльзе, и обхватил её за голову. И начал считывать.
Мне нужно было знать, что она сделала, и как моя Сафрон оказалась в доме, который я снимал для любовницы.
… Это всегда похоже на сон, в котором тебя никто не видит, но ты видишь всех.
Я оказался в комнате Тамары. Она сидела у окна, и читала.
Вот к ней заходит Эльза, у нее на глазах слезы.
— Тамара, нам нужно поговорить.
Тамара закрыла книгу.
— Эльза… что случилось?
— Твой жених, — слезы, — ты не знаешь, — слезы, — каков он! Тамара, я хочу тебя спасти! Он… он изнасиловал меня!
Воспоминания
Я видел в мутных воспоминаниях, как сволочная Эльза разыгрывает перед Сафрон роль жертвы. Наблюдал, как Тамара не желает верить… как отворачивается от Эльзы, как спрашивает с отчаянием:
— Зачем ты мне это говоришь, Эльза, зачем врешь? Это неправда, Эрих не такой!
— Не такой! Тогда идем со мной, я покажу тебе, какой он!
Она отвезла Тамару в ту квартиру, что я снимал для Эльзы. Моя Сафрон не сопротивлялась, в глазах застыли сухие слезы.
— Эрих не такой… Эрих не такой, — шептала Тамара всю дорогу.
Она по-прежнему верила… верила в меня. А я смотрел на эти воспоминания, и знал заранее, что вскоре её вера разобьется. Сломается. И я буду в этом виноват. Вспоминать больно, насколько сильно я виноват перед этой доброй девочкой! Моей невестой! Женой!
Эльза привела Тамару в спальню.
— Он придет сюда вечером, — сказала. — Занавесь окна, распусти волосы, одень мою ночную рубашку. Пусть он примет тебя — за меня. Посмотришь, как он будет себя вести, и сама всё поймешь.
— Если бы это бы это была правда, — всхлипнула Тамара. — Если… почему ты позволила ему? Почему не сопротивлялась, почему не сказала нам, отцу моему?! Почему согласилась жить в этой квартире, ведь мы тебя не выгоняли из нашего дома!
— Я боялась! Он угрожал, что отыграется на тебе! Тамара, ты разве не понимаешь, кто твой жених? Он — Нойман, ему всё можно, он бы стер нас с лица земли!
— Я тебе не верю!
— Не веришь? — оскалилась Эльза. — Тогда чего ты боишься? Жди!
Сафрон, плача, взялась распускать волосы. Вынимала заколки, переодевалась в ночную рубашку.
— Я буду в комнате прислуги, — сказала Эльза. — Стоит тебе закричать — и мы с Анни сразу придем.
… Как ты понимаешь, София, никто не пришел. Появился я, принял Мою Сафрон за Эльзу, и… и было, что было.
… Когда я вынырнул из воспоминаний, Эльза упала на пол и заплакала. Мне было её совершенно не жаль, змею, которая пыталась разрушить жизнь своей кузины, которая пыталась моими руками её убить. Ведь именно на это она надеялась — что я в порыве злости убью Тамару. Она не знала, что Тамара — особенная, что ей все будет нипочем. Узнала от меня обрывки правды, думала, что я перестану себя контролировать, и убью Тамару. Глупая, глупая Эльза!
— Это не я придумала, это всё он, — шептала Эльза, слезы стекали по лицу. — Не я… он хочет её для себя!
Я рассмеялся, её оправдания меня не волновали. Страх Эльзы ударил по мне взрывной волной, и стало так хорошо! Как же она меня боялась!
