Домой София после «немецких» свиданий приходила в состоянии побитой собаки. Поила себя чаем из шиповника, слушала любимую музыку, гладила мурчащего кота. Мечтала, что немец как можно скорее уберется из Киева, и все станет как раньше.
Холодный осенний Киев, жаркий летний Киев, её маленькая квартирка на Подоле, и старые иностранцы по утрам в её офисе. Раньше все было так просто, так знакомо!
Но он не убирался, более того, это было только начало.
В какой-то момент София Коваль выявила одну пугающую закономерность.
Все девушки, с которыми Нойман побывал на втором свидании, внезапно перестали выходить на связь.
Возможно, София бы не уловила эту взаимосвязь, ведь девушек в агентстве было много, за всеми не уследишь, если бы не случайность.
Так получилось, что Катерина, первая девушка, побывавшая на свидании с Нойманом, была однокурсницей Нюты, Софиной сестры.
В один из вечеров младшая Коваль приперлась к Софии на ночевку, а утром, когда две сестры завтракали за столом на кухне, внезапно выдала:
— Кстати, а ты слышала, что Катя в больницу угодила?
Софии стало дурно — предчувствие.
— Что случилось? — поинтересовалась София как можно равнодушнее, а у самой пульс участился.
— Непонятно пока, — равнодушно отозвалась Нюта, намазывая клубничный джем на тост. — Какая-то иммунная болячка.
— Что значит иммунная?
— А я откуда знаю? Я тебе что, врач?
Нюта жмурилась, подставляя белое лицо под ласковые утренние лучи. Погода в тот день действительно была очень хорошая. Но, наткнувшись на встревоженный взгляд старшей сестры, младшая Коваль перестала улыбаться.
— Ей стало плохо в четверг, — соизволила объяснить. — Она снимает квартиру с подругой, та вызвала ей скорую.
У Софии пропал дар речи. Именно на прошлый четверг была назначена встреча Эриха Ноймана с Катей.
— Ей стало плохо утром или вечером? — спросила София. — Нюта, это важно, когда именно ей стало плохо?!
— Не знаю деталей… кажется, вечером. Или даже ночью, она поздно домой вернулась.
— Твою ж…
София поняла, что, скорее всего, плохо девушке стало после свидания с Эрихом Нойманом.
Что же он с ней сделал?!
— Нют, а ты не знаешь, в какой больнице Катя лежит? К ней пускают?
— Уже пускают, девочки к ней ходили. А почему тебе это внезапно так интересно?
— Катя должна была встретиться с несколькими кандидатами из агентства, она сейчас очень популярна. Переживаю, как бы встречи не сорвались.
— Понятно все с тобой… а когда ты уже меня запишешь?
Вопрос был игривым, безобидным, но Софию передернуло при мысли, что Нюта и Эрих Нойман могут встретиться, пусть даже гипотетически.
— Никогда! — ответила старшая Коваль более резко, чем следовало. — И узнай, в какой больнице лежит Катя, я ее навещу.
Нюта обиделась. Софии было плевать.
Глава четвертая: Вторые свидания ведут к увечьям
София проснулась в дурном расположении духа.
Ночью она не могла уснуть, ей постоянно снились кошмары. Увы, она не помнила, что именно ей снилось, но на ум почему-то приходило одно-единственное слово… Ла-Манш. К чему бы?
После пробуждения, она полчаса лежала в постели, и медленно приходила в себя.
Женщина встала с постели, собралась на скорую руку, и, сопровождаемая негостеприимными осенними туманами, поспешила в больницу на Черниговской. Она шла К Кате, той самой, у которой было свидание с немцем.
Хмурые больничные коридоры навевали тоску, углубляя депрессию Софии. Женщина пыталась анализировать собственные ощущения, и пришла к нелицеприятному выводу, что в около депрессивное состояние ее вгоняют именно мысли о немце. Он был как кровоточащая рана на абсолютно здоровом теле.
Немец ей, по сути, не сделал ничего плохого, но женщине хотелось на стенку лезть при мысли, что вскоре им предстоит очередная встреча.
Она всегда была ледышкой, и в некотором смысле её это устраивало. Поэтому такой всплеск пусть негативных, но чувств, оказался сюрпризом в первую очередь для Софии.
… Катя очень удивилась появлению госпожи Коваль в своей палате.
— София… здравствуйте. Как неожиданно.
— Здравствуй, Кать… Как самочувствие?
София уверенно прошла в палату, и присела в свободное кресло. Катя следила за действиями женщины с опаской. Было что-то в поведении Софии Коваль… неправильное, дикое, то, что Катю всегда настораживало.
Дикая мысль пришла милой Катеньке в голову: они похожи, немец и София. Не внешне, но манерами, движениями. Будто из одного теста вылеплены. Девушка испугалась этой мысли.
— Катенька, — голос Софии разрезал тишину, — в целях твоей же безопасности, я должна знать: что с тобой произошло? В этом как-то замешан Эрих Нойман?
Катя постаралась затолкать животный страх поглубже, и выдавила из себя улыбку:
— Нет, с чего вы взяли… я просто заболела.
София не поверила. Она смотрела на Катю, и понимала, что та боится — сильно и концентрировано. Но вот чего именно, София не понимала.
— Катя… я же… я же не кусаюсь. Я просто хочу помочь. Если он тебе навредил — он должен понести наказание.
— София, все в порядке… я просто… просто упала.
— Под трактор несколько раз упала? У тебя раны по всему телу!
— Я просто переутомилась… Мы немного выпили, и я волновалась.
— Да что с тобой произошло?! — повысила голос женщина. — Чего ты боишься?!
— София, не придумывайте. Я просто… еще не выздоровела.
В комнате повисла пауза.
— Я тебе не враг, — София прикоснулась к руке Кати. — Наоборот, я хочу помочь. Если он сделал с тобой что-то плохое, то я…
— Что вы сделаете? — перебила ее Катя неожиданно резко, София не ожидала от нее подобного тона. — Что вы можете сделать? Вы меня к нему отправили… вы тоже виноваты.
— Так и есть, виновата… И мне очень жаль, именно поэтому я хочу…
В порыве эмоций, София крепче сжала руку Кати, и та сдавленно вскрикнула.
— Что… что это?
София, преодолевая сопротивление ослабленной девушки, закатила ей рукав. И вздрогнула — Катина рука была покрыта синяками, а кожа шелушилась, кое-где виднелись струпья. Ужасное зрелище!
— Что это?! — Девушка молчала. — Катя, что это?! Что он с тобой сделал?!
Ответ ей было услышать не суждено.
— Здравствуйте, госпожа Коваль.
У Софии по телу побежали мурашки. В дверном проеме стоял Эрих Нойман собственной персоной. Он загораживал проход, будто отсекая двух женщин от всего мира.
