— Не скажу, — ответил Марк, хотя неприятная догадка будто кипятком изнутри ошпарила.
Вывод напрашивается один: некогда наложенное им на душу Софии заклятие срикошетило.
Все же София являлась сафрон Эриха, а значит, обладала какой-то частью его силы.
Они с Эрихом спали вместе, и она могла напитаться его энергией, и уже в этой жизни обрести своеобразную защиту, которая ради удобства психики воплотилась в виде отдельной сущности.
Вопрос только в том, что именно известно этой сущности? Знает ли она, что на Софии отворотный ритуал, который отталкивает её от Эриха, делает последнего неприятным для Софии? И знает ли сущность всё остальное? Что он, Марк, стер некоторые её воспоминания, те самые, в которых Эрих проявлял себя с хорошей стороны? И что София — это не первое перерождение Тамары? Знает ли об этом?»
«Нет и еще раз нет», думал Эрих, «Я её не отдам. Она моя! В этот раз всё будет так, как нужно. В этот раз мне не придется её убивать!».
Ему было нужно не так уж много — всего лишь вернуть себе свою любимую Тамару. Разве ему, Марку, много нужно? Разве в любви не все средства хороши?
•• • ••
Понемногу, её воспоминания возвращались.
Уже на следующий день начали проступать детали из прошлой жизни: сонный кукольный городок Нюрберг, где родилась Тамара. Лицо чопорной матери и ироничного трудолюбивого отца. День её знакомства с Эрихом. Улыбка саркастичной тети. Лица учителей в балетной школе.
Воспоминания касающиеся Эриха по-прежнему были самыми неоднозначными, будто покрытыми дымкой.
Эрих Нойман всегда был в центре внимания. Он привык, что все было так, как он хочет.
Невольно она задавала себе вопрос, а каково ему было знакомиться с женщиной, которой предстояло стать его женой? Женой навязанной, от которой ни отгородиться, ни сбежать.
София помнила раздражение, скользящее в каждом его движении. Тогда ей была неприятно, сейчас же она его не винила.
Он не любил, и ничего не мог с этим поделать. Так бывает, когда тебя просто не любят. Он ведь не знал, что его нелюбовь — это проделки младшего брата. Эрих угодил в ловушку лишь потому, что не ожидал удара от самых близких.
… София сидела в гостиной, и слушала, как трепыхаются за окном все еще голые ветки. Ранняя весна не радовала солнцем, а утренний туман лишь отображал настроение Софии.
Женщина свыкалась с мыслью, что родилась в конце восемнадцатого века. Осознавать подобное оказалось нелегко.
Теперь она и о родителях думала по-другому, и воспоминания детства виделись под другим углом.
Получается, что её холодность, неумение ощущать краски жизни — это последствие нарушенного энергетического обмена. Сафрон — Тамара была создана, чтобы эмоциями её наполнял Эрих, а когда его рядом не оказалось — эмоции иссякли. Того, что оставалось, не хватало для полноценной жизни.
И вот в её жизни появился Эрих. Они спали вместе, и Эрих, сам о том не подозревая, передал своей сафрон излишки энергии, и жизнь Софии наконец-то обрела краски! Как просто, и в то же время как сложно!
Столько проблем оттого, что двое людей не захотели быть вместе. Как жаль! А если бы Тамара смирилась? Если бы захотела быть с Эрихом? Что, если бы… ведь при первом знакомстве, том самом, которого Эрих не помнит, она ему понравилась.
Что, если бы… Это была очень опасная мысль!
— Ты сегодня поедешь на работу?
София встрепенулась. В гостиную вошел Эрих Нойман. Их взгляды пересеклись — будто два моря соприкоснулись.
— Да, поеду… чуть позже. Устала.
— Тебя Марк утомил?
Глаза в глаза.
«Убить готов», — подумала София. «Но не убивает, ждет…Затаился».
— Хочешь запретить?
Резкое движение — и он оказался прямо перед ней. Присел на корточки перед тем креслом, на котором она сидела, и положил руки ей на колени.
София испугалась. Человек не может двигаться настолько быстро.
— Да, София, — он сильнее сжал её колено, — хочу запретить.
Его рука нагло оглаживала её колено. Женщина проследила за этим движением, а затем снова перевела взгляд на Эриха.
«Как же я тебя боюсь!»
Хищник усмехнулся, будто прочитал её мысли.
— Собирайся, я отвезу на работу.
«На работу? Находиться в его машине, ехать через лес?».
— Я бы не хотела…
— Вставай! — крикнул мужчина. — Немедленно!
В машину к Эриху София садилась с мыслью, что это конец.
Признание
Машина набирала скорость… как и паника Софии. Трасса, лес, туман и разозленный мужчина за рулем — не лучшие обстоятельства для выяснения отношений.
Эрих, видимо, имел другое мнение.
— Ты влюблена в моего брата? — немец не отрывал напряжённого взгляда от дороги. Руки, лежащие на руле, были напряжены.
София молчала. Туман, казалось, давил на полосы трассы, становился все ближе, грозясь вот-вот заглотнуть машину.
— Лапонька, сейчас не лучшее время для игр, — обманчиво-ласково заявил мужчина. — Я вижу твою энергию, я вижу твои чувства, но я хочу услышать ответ: ты влюблена в моего брата?
— Эрих…
— София! — взревел мужчина. — Отвечай на вопрос!
— Да… я люблю его.
Эрих резко выдохнул.
Вокруг — лес, машина набирала скорость, и Софии это очень не нравилось. Умирать ей, несмотря на навалившиеся проблемы, не хотелось.
И тут, внезапно, машина резко остановилась. Мужчина развернулся и посмотрел ей в глаза. Хищно усмехнулся.
— Первый раз я потерял любимую женщину по моей глупости, второй раз — по её вине. А сейчас — по вине брата. Кто бы мог подумать?!
Мужчина рассмеялся, а затем резко ударил по рулю, да так, что основа руля оказалась продавлена вниз, по панели пошла трещина.
София дернулась, чтобы выбраться из машины, но дверь была заблокирована.
— Нет, красавица, не отпущу.
Он придвинулся к ней, заправил за ухо прядь для волос. Схватил за шею, и придвинул к себе.
— Я буду глупцом, если отпущу тебя снова… Тамара.
Глава Двадцать Первая: Страх и ярость, брат на брата
Машина стояла на обочине, пустующая траса и туман навевали чувство тревоги.
Эрих удерживал ее за шею, он был так близко, что его дыхание оседало на её лице.
Мужчина едва сдерживал свою ярость… и боль. А может и не сдерживал, наоборот, показывал, что чувствует, в надежде что она поймет.
