– А пойдем в кино! – внезапно предложил Артем. – Не домой же ехать, только потому что дождь. Сейчас гляну, что там интересного нам предлагают, – включил он сенсор на телефоне и принялся сосредоточенно что-то искать.
Надо бы отправляться домой. Хотя бы потому что я не хотела этого делать, а как можно дольше желала наслаждаться его компанией. До добра это не доведет, со мной уже что-то творилось. Сегодня мне нравилось в Артеме все! Начиная от простой непритязательной одежды, что сидела на нем идеально-стильно, и заканчивая всем тем, что он говорил (ну не считая тех пары вопросов). Мне нравился он! Безумно, до ломоты в суставах и слабости в ногах. До головокружения и секундной слепоты. Я желала смотреть в его глаза и мечтала, чтобы он прикоснулся ко мне, чтобы только ощутить тепло его кожи…
Я влюбилась в сына Андрея! Как только эта мысль опалила сознание, так сразу же нечем стало дышать.
– Я сейчас!.. – вскочила я со стула, чувствуя, как все сильнее заливает лицо краской.
– Ты чего? – удивленно посмотрел на меня Артем.
– Мне надо в туалет, – бросила буквально на ходу, спеша убраться от него как можно дальше.
В туалете сначала я пряталась в кабинке, пока тот не опустел. Лишь послушав тишину с минуту, решилась выйти.
Из зеркала на меня смотрела бледная маска с огромными испуганными глазами. И отчего-то дрожали губы, хоть плакать я и не собиралась.
Я не могу любить Артема! Не должна… Что же стало с моей жизнью, и когда я успела настолько запутаться? Зачем он только приехал?! Ведь все было хорошо, пока я его не знала. Или так не было никогда, и я строила себе иллюзии.
После пятиминутного размышления, радуясь, что все еще нахожусь в туалете одна, я пришла к выводу, что мы не можем больше дружить с Артемом. Я не могу, ему, наверное, это раз плюнуть. Я же теперь всегда буду так реагировать на него, стоит только увидеть. Но возможно, если это будет происходить в присутствии Андрея, то постепенно я успокоюсь и затолкаю новое для себя чувство куда подальше.
А сейчас я должна просто взять и уйти из ресторана. Сделать это незаметно, пока Артем не просек. Должен же быть тут запасной выход.
Приняв такое решения, я немного пришла в себя и бодро направилась к двери. Но стоило только распахнуть ту, как меня схватили за руку и потащили за угол. В темноте узкого коридора не сразу сообразила, что это сделал Артем. Хорошо хоть не закричала. А когда он прижал меня собой к стенке, то снова мой личный мир закрутился против своей оси.
– Собралась сбежать? – спросил Артем.
Я же только и могла думать о том, что чувствую его всем телом, и губы его находятся в непозволительной близости от моих. В опасной, взрывной и убивающей меня медленно и мучительно-сладко. Да он практически касается моих губ своими.
– Я не…
– Ну признайся же, трусишка.
Он улыбался, я слышала это по голосу и видела как блестят его глаза. Признаться? В чем? Что люблю его? Да как же я могу!
– Хотела сбежать? – повторил Артем свой вопрос.
– Да, – тихо отозвалась.
– Не получится, потому что я не позволю. Никуда ты от меня не денешься.
И его губы накрыли мои в самом сладострастном поцелуе, как никто и никогда еще не целовал меня до него. Я даже не знаю, сколько длился поцелуй. Хотела лишь, чтобы он не заканчивался как можно дольше. Мне было плевать, одни ли мы в коридоре. Все вдруг стало неважным на короткий промежуток времени, после которого, а это я знала точно, наступит жесточайшее похмелье.
– Поехали, – оторвался он от моих губ.
– Куда? – даже не спросила, а разочарованно простонала я.
– В кино, куда же еще. Нас ждет ужастик и места для поцелуев!
Я не помню, о чем был фильм. Кажется, про равнодушие взрослых и отвагу детей – жителей какого-то небольшого городка. Я его не смотрела. Весь фильм я чувствовала рядом с собой Артема и упивалась собственными новыми ощущениями.
Он не обманул про места для поцелуев – между нашими креслами на самом последнем ряду не было даже разделительных подлокотников, и весь фильм я прижималась к его теплому боку. А когда он склонялся надо мной и целовал меня, реальность переставала существовать. И я совершенно не отдавала себе отчета, где нахожусь и что творю.
Это было какое-то помешательство. Временное ли, затяжное… понятия не имела! Но как же мне было хорошо в тот момент! Как никогда до этого.
Первое отрезвление наступило, когда закончилось кино, и в зале разгорелся приглушенный свет. Именно приглушенный, чему я несказанно радовалась. Ведь мое лицо хранило следы всего того, что творилось с ним весь сеанс. А сама я потихоньку начинала трезветь. И вместе с трезвостью в душу вползали раскаяние и стыд.
Артем тоже притих и молчал всю дорогу, пока мы спускались с пятого этажа торгового центра и шли к машине, в самом конце огромной парковочной стоянки.
Наверное, наши чувства были схожими, и он тоже отчасти считал себя преступником. И пусть мы только целовались, но я уверена, что в душе, как и я, он тоже предал своего отца. Я же в душе тому изменила. И с каждым шагом положение вещей казалось мне все более ужасным.
Но боже мой! Такого просто не может быть! Не может мучительный стыд спокойненько уживаться в душе с трепетной радостью. Вернее, не должны, но оказывается, запросто эти два чувства могут существовать рядом. И я тому являлась сейчас прямым подтверждением.
Несмотря на стыд, я ни о чем не жалела. До сих пор чувствовала губы Артема на своих и мечтала, чтобы он и дальше продолжал целовать меня. Ни о каком продолжении не думала, потому что уже одни его поцелуи сводили меня с ума.
А еще мне хотелось взять его под ручку, заявить на него права собственности. Но конечно же, я не могла этого сделать все по той же причине – это помешательство временное, и как можно скорее мы должны от него излечиться, оба!
То, что произошло сегодня между мной и Артемом, могла охарактеризовать примерно так:
Для меня это одно из самых прекрасных мгновений жизни, которое меняет все и не в лучшую сторону.
Для него это лишь миг, который пролетит слишком быстро, как и забудет меня Артем быстро, уехав в свою Англию.
И перед собой я старалась быть честной.
– Ну и?.. – в упор посмотрел он на меня впервые с момента окончания сеанса, как и заговорил тоже впервые.
Мы как раз сели в машину, двигатель которой Артем не торопился заводить.
А на улице снова накрапывал дождь, и на этот раз он плакал, сочувствуя мне из-за неминуемого и скорого похмелья.
– Что? – не поняла его я.
– Интересно, как сильно ты успела накрутить себя? – усмехнулся Артем, и мое лицо мгновенно затопило жаром.
Он психолог? Да Ирина Михайловна, со всеми своими дипломами, и в подметки ему не годилась. Вот у кого ей нужно учиться проницательности! Ну вот как он понял, что именно этим я и занимаюсь – усиленно накручиваю себя?
