– Кто тебе сказал, что я накручиваю себя?
И хотела бы я на него разозлиться, да не получалось, когда он вот так вот, с улыбкой смотрел на меня.
– А мне и говорить ничего не нужно, у тебя же все на лице написано, малявка! Насупилась, хмуришься, кусаешь губы… Тут и к гадалке не ходи – все понятно. Ну ка, колись, о чем думаешь? – прижал он внезапно меня к спинке сидения, заглядывая в глаза, прожигая насквозь своим смеющимся взглядом.
И ведь расколюсь сейчас как на духу. Это же истинная пытка – скрывать правду, тогда как хочется ею поделиться со всем миром.
– О тебе думаю и о себе, – почувствовала я, как глаза наполняются слезами. – Не знаю, как жить дальше.
– Ты ведь его не любишь, – вмиг посерьезнел Артем и отодвинулся от меня, отвернулся к окну. – Уходить тебе нужно от него, пока не поздно.
Я его не понимала. Что значит, пока не поздно? Пока мы не согрешили? Так я и не собиралась заходить дальше. По крайней мере, пока не поговорю начистоту с Андреем, не уйду от него. А про то, что это нужно сделать как можно скорее, я и сама думала безостановочно.
И да, теперь я не сомневалась, что не люблю Андрея, а люблю его сына. Но и благодарность никуда не делась. Подлости он точно не заслуживает.
– Мне нужно поговорить с ним. А потом я уйду.
– Куда? Вернешься в прежнюю жизнь?
– Особого выбора у меня нет. Да и не такая уж и плохая у меня была жизнь, – усмехнулась я.
Горечь затапливала меня до краев. Не о том сейчас говорил Артем, что мне хотелось бы от него услышать. Не о том. Не чувствовала я поддержки от него, хоть и очень ее ждала. Ну да ладно. Я сделала свой выбор, и за свои поступки, как и чувства, должна отвечать сама. И сейчас я действительно считала, что моя прежняя жизнь, пусть и не в достатке, была не такой уж и плохой. По крайней мере, я была сама себе хозяйка, какой сейчас себя не чувствовала.
– А меня, значит, ты в расчет не берешь? – прозвучал вдруг его жесткий голос. – Не хочешь знать, что я обо всем этом думаю? – посмотрел он на меня, и сейчас глаза его не смеялись, а осуждали.
– Но ты же молчишь… – растерялась я.
– Потому и молчу, что вижу, как ты старательно замыкаешься в себе, – кивнул он, о чем-то думая.
– И… что ты думаешь? – поинтересовалась во власти внезапной робости.
– Знаешь, я ведь хотел поссорить тебя с отцом, – заговорил он совсем не о том, что я ждала услышать.
– Знаю. Догадываюсь…
Это, действительно, было единственным более или менее логичным объяснениям его прошлым поступкам.
– Но я бы не стал это делать. Веришь? – посмотрел он на меня. – Попытался бы, но не смог… А сейчас все изменилось.
– Что же изменилось? – я и сама едва расслышала свой голос.
Волнение зашкаливало, сердце билось где-то в районе горла. И дышать становилось все труднее. Я опустила стекло, лишь бы только вдохнуть дополнительной прохлады, наполненной дождем. Уже стемнело, а мы все продолжали сидеть в машине на парковке торгового центра.
– Я влюбился, – повернулся ко мне Артем и снова улыбнулся.
И я не выдержала – расплакалась, до такой степени полное счастье затопило меня в этот момент. Ведь говорил он про свою любовь ко мне, на которую я даже не смела надеяться.
– Не плачь, малыш, – прижал он меня к себе, гладя по волосам и целуя в макушку. – Хочешь поговорить с ним, поговоришь. А потом мы вместе что-нибудь придумаем. Обещаю тебе, все будет хорошо!
Я верила ему. Но я не верила в наше совместное будущее. Оно мне казалось слишком призрачным, нереальным. Но сейчас, когда мне было так хорошо в его объятьях, ни о чем другом я не хотела даже думать. Потом. Я обо всем подумаю потом. В конце концов, на это у меня есть три дня, которые Андрей будет отсутствовать.
А в голове звучали слова из какой-то песни. Кто ее поет, я не помнила, но слова эти были словно специально написаны для нас с Артемом:
Так не любят, мы просто сошли с ума, вдвоем.
Мы упали и тут же взлетели назад, к звездам.
Я боюсь улетать без тебя, так давай допьем
Эту ночь, пусть она и пришла к нам поздно…
Глава 9
Денис
– Дэнчик, пошли в клуб. Там сегодня такая танцевальная программа!..
Вика подкралась сзади тихонько, он и не расслышал. А потом обхватила его за шею и горячо зашептала на ухо. Денис аж испугался подобной порывистости.
Клуб? Шутит она что ли? Да он от усталости еле на ногах держится. А еще нужно к Лере сходить, у него для нее есть кое-что важное.
Сегодня на работе речь случайно зашла о талантах, какими полнится наша страна. Обсуждали вопрос, как тяжело порой бывает пробиться по-настоящему одаренным людям, что чаще такие так и остаются незамеченными. Одна эта расхожая фраза: «Талантам нужно помогать, бездарности пробьются сами», чего стоила – насмешка над реалиями жизни.
Ну и Денис проговорился о том, свидетелем какого чуда невольно стал однажды – о том, как подслушал пение Леры на берегу речки. А Светлана Валерьевна – заслуженный врач-эндокринолог сообщила, что сестра у нее преподает вокал в музыкальном училище. В общем, слово за слово, и Денис договорился, что сестра Светланы Валерьевны прослушает Леру. А если у той на самом деле талант, то дальше уже будут ориентироваться по обстоятельствам.
И сейчас, несмотря на жуткую усталость, Денису не терпелось поделиться с девушкой радостной новостью. Догадывался, что еще придется и уговаривать ее, потому как скромная и точно откажется. Но это уже тоже вопрос второстепенный.
– Викуль, я устал и никуда идти точно не хочу, – снял он с шеи руки, которые уже неслабо его душили.
– Как обычно! – обошла она диван и встала перед ним в обличительную позу – уперев руки в бока. – А когда ты не устаешь, если работаешь без выходных?
– Такая у меня работа, – посмотрел он на нее поверх газеты.
Любил он почитать немного прессу перед ужином. В основном спортивные новости, не политику. Последнее относил больше к зомбированию населения.
– Работа, работа!.. Только про нее и слышу!
– Вик, чем ты недовольна? Моя работа позволяет нам безбедно жить. И я люблю ее, если ты забыла, – устало вздохнул Денис и встал с дивана.
Этот разговор Вика уже не в первый раз заводила. И с каждым разом тяжелее становилось терпеть ее истерики.
– Я еще молода и хочу гулять. А от тебя никакой поддержки…
И все в том же духе, чего он уже не слушал. Нужно было принять душ, а потом к Лере. Ее он уже не видел три дня, с того самого вечера, когда держал в объятьях плачущую и дрожащую. До сих пор помнит свои ощущения. Особенно щемящую нежность и желание защитить от всего мира.
