Взглянем еще дальше назад. В античной Греции существовала демократия (да, конечно, элитарная демократия — исключавшая женщин, рабов и мужчин моложе 30 лет) без газет, телевидения и интернета. Как люди получали информацию? Раздумывали и дискутировали, обменивались мнениями. Никому и в голову не приходило завести специальную поливочную машину для орошения людей бессмысленной информацией — с целью улучшить качество решений в Афинах.
Вернемся в наши дни. Как нам обходиться без новостей и в то же время разумно голосовать и выбирать? Моя рекомендация: обращайте внимание в первую очередь на то, что сделано, и уже во вторую — на обещания кандидатов. Да, иногда придется погуглить, чтобы собрать информацию. Возможно, при этом вы попадете на порталы новостей. Но это не страшно, пока вы сами рулите своей машиной, определяя свой путь в интернете.
При голосовании все еще проще. В Швейцарии перед голосованием избиратели получают рассылаемый по домам текст предлагаемого изменения в закон вместе с важнейшими аргументами за и против. Это достаточно солидное основание для выработки вполне определенного мнения. Любой, кто хотя бы на день откажется от новостей, получит достаточно времени, чтобы всесторонне обдумать проект, по которому проводится голосование, и благодаря этому люди станут более демократичными. Лично я обсуждаю все вынесенные на голосование предложения с двумя-тремя друзьями, чтобы принять во внимание и чужие позиции, особенно противоположные моим. Только когда я могу взвешенно и убедительно выступать и с других позиций, я считаю себя готовым к серьезной дискуссии и голосованию.
Для демократических принципов новости не просто неважны. Иногда они даже вредны. За последние тридцать лет произошел резкий рост новостного потока. Появилось бесчисленное количество частных теле- и радиостудий. Рынок заполонили бесплатные газеты. В сетях обосновались чисто новостные каналы. Развитие интернета позволило бесплатно распространять любые, даже самые ничтожные, нерелевантные сообщения. В 2007 году появились смартфоны, а с ними и новости проложили путь в самые потаенные уголки нашей частной жизни — с тех пор эти новости постоянно живут у нас в руках, торчат в карманах и залезают в постель с нами вместе.
Связь между наплывом новостей и снижением качества политического дискурса можно считать и случайной корреляцией. Но я так не думаю. Ход событий слишком напоминает «гонку вооружений». Представьте, что вы на футбольном матче. Другие болельщики перед вами встают на цыпочки, чтобы лучше видеть происходящее на поле. Естественно, остальные, включая вас, тоже вынуждены приподняться. Эффект нулевой, за исключением разве что того, что у всех зрителей сводит судорогой икроножные мышцы. Ровно то же происходит сейчас с производством и потреблением новостей. Чем громче кричат одни, тем громче должны кричать и все остальные. Чем более скандальна в своей аргументации одна сторона, тем круче должна отстреливаться другая. Последствия мы видим: белый шум нарастает, а общество поляризуется.
Новости стали причиной нарастающей гонки на износ. А мельчайшая единица в этой гонке — взрывное ультракраткое новостное сообщение. В одиночку вы не можете остановить ее или развернуть в обратном направлении. Но присоединяться к этой гонке вы не обязаны. И в первую очередь не надо принимать во всём этом участия, если вы хотите стать по-настоящему демократически настроенным гражданином.
32
А КАК ЖЕ ДЕМОКРАТИЯ? ЧАСТЬ II
В предыдущей главе мы выяснили: можно стать лучшим демократом скорее при воздержании от новостей, чем при погружении в их бурлящий поток. Теперь второй вопрос: кто будет строго наблюдать за властями, если мы все пропишем себе воздержание от новостей?
Демократия хорошо функционирует только в сопровождении постоянных отчетов, когда настоящее положение дел непременно выносится на свет и освещается в полном объеме. Эта задача значительно сложнее, чем репортажи о новостях. Следовательно, нам нужны два вида журналистики. Первый — расследования, раскапывающие скрытые факты и раскрывающие злоупотребления. Второй вид — описывающий картины в целом, вскрывающий закулисные игры и разъясняющий суть событий, — назовем разъяснительной публицистикой. Оба жанра — дело многотрудное. Оба обходятся дорого. Оба требуют высокого уровня мастерства от производителей и сосредоточенности потребителей. И оба очень плохо укладываются в новостной формат.
Самым известным примером в истории расследовательской журналистики стал Уотергейтский скандал в США, раскрывший злоупотребления властью и стоивший поста президенту Никсону. Такие громкие, оказавшиеся в центре всеобщего внимания журналистские расследования, конечно, большая редкость, и подобного почти никогда не случается на местном уровне. Но дело не в этом. Журналистские расследования очень важны. Нет вопросов: нам нужны люди, которые внимательно следят за действиями «чистых и нечистых на руку» властей — на глобальном, региональном и локальном уровнях. К сожалению, немногие журналисты сохраняют вкус к таким вещам. При расследовании нужно потратить массу времени, иногда недели и месяцы, на единственную статью. Это вам не новости, где в большинстве случаев достаточно нажимать кнопки Копировать и Вставить. Авторы журналистских расследований должны разбираться во всех аспектах избранной темы не хуже тех властных персон, о которых они пишут. В отличие от новостников они вынуждены покидать свое комфортабельное кресло на рабочем месте и быть достаточно смелыми, чтобы шагнуть в этот жестокий мир. Настоящий расследователь не удовольствуется первой попавшейся занятной историей, которая в принципе годится для публикации. Он копает как можно глубже — при этом и руки пачкаются — и старается представить нам как можно более достоверную картину.
Надо ли публиковать эти разоблачительные, сенсационные результаты журналистского труда в виде новостных леденцов? Нет. Не так важно, потребовалось ли для разоблачения потратить день, неделю или месяц. И не так важно, чуть раньше или позже удалось вытащить на свет происки злоумышленников. Главное — чтобы факты действительно были достоверными, чтобы всё было полностью, стопроцентно проверено. Да, публикации по Уотергейтскому скандалу печатались в ежедневной газете (The Washington Post). Но эти статьи были длинными (до 16 тысяч строк), их объем соответствовал полностью заполненной странице Frankfurter Allgemeine Zeitung без иллюстраций — резкая противоположность быстрому новостному корму. Разумеется, с тем же успехом Боб Вудворд и Карл Бернштейн
[46] могли публиковать свои материалы в журналах. Или — если бы в 1972 году у нас уже был интернет — вести свой обстоятельный и подробный блог. Или издать книгу. Но сам факт, что они не публиковались в новостях, никак не ограничил роль четвертой власти в демократическом государстве. Совсем наоборот: эти публикации повысили ценность расследовательской журналистики как самой достоверной.
