Система компенсации ущерба дорогам получила название «Платон». С ее введением водители большегрузов должны были платить около 400 000 рублей налогов за одну машину в год, и это помимо транспортного налога. Журналисты начали сообщать о возможных перебоях с доставкой продуктов в магазины, если дальнобойщики начнут масштабную забастовку против внедрения «Платона».
За семь дней до запуска системы, 3 ноября, из-за обращений представителей малого и среднего бизнеса
[40], правительство временно снизило плату за километр больше, чем в 2 раза, — до 1,5 рублей
[41]. Но это не спасло положение: дальнобойщики начали массово объединяться против «Платона», создавать союзы и заявлять в СМИ о готовности «идти на Москву».
11 ноября грузовики в 40 регионах страны начали перекрывать правые полосы федеральных трасс, останавливаться на обочинах в знак протеста против системы, замедляя общее движение
[42]. На многих фурах были плакаты «Нет Платону!», «Долой коррупцию», «АнтиПлатон».Коммуникационной войны с этого момента избежать было нельзя.
Реакция правительства в СМИ на забастовки водителей 11 ноября последовала в тот же день. Федеральное дорожное агентство (Росавтодор) заявило, что выступления дальнобойщиков — это шантаж государства со стороны «серых» частников, которые перевозят грузы сверх нормы и не выплачивают налоги
[43]. В середине того же дня заместитель Министра транспорта России Евгений Дитрих рассказал СМИ о том, что оплату по системе «Платон» будут собирать только в Подмосковье
[44]. По всей России система начнет работать в мае 2016 года. Вечером министр транспорта Максим Соколов назвал акции дальнобойщиков попыткой бизнеса повлиять на давно принятые решения: «Но, как всегда, у нас снег выпадает неожиданно, так и здесь получилось, что многие из частных, в основном, автоперевозчиков сейчас пытаются каким-то образом повлиять на давно уже принятые и фактически реализованные решения»
[45]. Таким образом регулятор заявлял общественности, что протесты устраивают дальнобойщики, которые не хотят платить налоги.
Начав коммуникационную атаку максимально агрессивно (не исключено, что так и было задумано), правительство планировало сразу разгромить своего противника. Но как это часто бывает на войне, события стали развиваться совершенно по другому сценарию.
Разрушив возможность диалога с дальнобойщиками, Дмитрий Медведев вынудил своих оппонентов апеллировать к верховному арбитру — Владимиру Путину. Реакция Кремля последовала уже 13 ноября
[46]. Она была мягкой и, как часто бывает, «над схваткой», чтобы в случае развития событий выступить с кардинальным заявлением. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил СМИ, что «Минтранс прилагает все усилия, чтобы найти необходимые компромиссы, проявляет максимальную гибкость. Конечно, гибкость должна в данном случае демонстрироваться всеми»
[47]. Как это часто бывает с заявлениями пресс-секретаря президента, оно было воспринято как отговорка и приравнено к молчанию главного адресата.
Ситуация коммуникационно накалялась. Озвученное Евгением Дитрихом предложение ограничить работу «Платона» зоной Подмосковья координатор ассоциации «Дальнобойщик» Валерий Войтко назвал «истерикой и блефом»
[48].
Дальнобойщики протестовали не только на дорогах, но и возле офисов «Платона» по всей России, СМИ сообщали о случаях вызова полиции в московские центры системы. Водители требовали не подключать «Платон» до тех пор, пока не будет налажена его нормальная работа: зарегистрироваться в системе невозможно, сайт виснет, а без регистрации и оплаты маршрута грозит штраф в 450 000 рублей. «Счастливчики», которым все же удалось зарегистрироваться, сообщали о двойных и тройных списаниях оплаты за один маршрут. Президент молчал.
Публичный протест дальнобойщиков и их активное выступление в СМИ принесли свои плоды — правительство сообщило, что размер штрафа будет снижен с 450 000 до 5 000 рублей
[49], а пока новые расценки не вступят в силу, штрафы вообще отменяются. Но было поздно. Правительство уже никто не слушал. Дальнобойщики требовали полной отмены «Платона».
Пресс-секретарь президента Песков говорил журналистам, что недовольства дальнобойщиков носят локальный характер и не являются федеральной повесткой и вопросом для обсуждения в Кремле. Эти попытки «усушить» тему коммуникационного конфликта, разумеется, ни к чему не приводили. Подкрепляемые гиперактивностью в социальных сетях, акции не только проходили по всей стране, но и стремительно набирали обороты. Президент сохранял молчание.
24 ноября колонна из 600 фур двинулась в сторону Смольного в Санкт-Петербурге
[50]для переговоров с вице-губернатором, которые в итоге не состоялись: чиновник не вышел ни к протестующим, ни на связь с ними, хотя ранее администрация города была согласна на встречу. Такое поведение руководства Северной столицы для дальнобойщиков, многие из которых живут «по понятиям», только обострило ситуацию и настроило еще сильнее против правительства. «Если власти нас не услышат, акция примет политический характер. Люди на взводе, терпят из последних сил. Власть может наткнуться на водительскую монтировку»
[51], — заявил Александр Расторгуев, координатор питерских дальнобойщиков и движения «Тигр». Ситуация выходила не только из коммуникационного, но и из политического контроля.
Дальнобойщики подчеркивали, что их акции и требования носят чисто экономический характер: «Платон» не только грозит банкротством малым и средним предпринимателям-перевозчикам, но и повлияет на инфляцию в России. Заместитель председателя межрегионального профсоюза водителей-дальнобойщиков Сергей Волощук заявил РБК, что дальнобойщики это не «пятая колонна»: «Я люблю свою страну и ненавижу Америку. Многие из нас были участниками Антимайдана, но сейчас мы боремся за наши права и за права всех россиян — введение платы за проезд фур ударит по всем потребителям»
[52].
