— Очень на то похоже, — согласилась Ханна. — Однако у вас здесь нет такой системы?
— Нет. У нас работают только два постоянных кассира и еще один с неполной нагрузкой, который приходит по напряженным банковским дням — по понедельникам, пятницам и первым и последним дням месяца, если эти дни не выпадают на понедельник или пятницу. Система, которую я только что тебе описал, очень трудоемка, и у нас не хватает персонала, чтобы ее поддерживать. Когда я стал президентом банка, мы решили перестроиться и ввести систему самообслуживания.
— И поэтому у Росса было два ключа? — спросила Ханна.
— Да. Индивидуальные ячейки находятся в отдельном корпусе, который мы пристроили. Он сзади, по соседству с комнатой отдыха служащих. Клиент одним ключом отпирает дверь, запирает ее за собой, а вторым ключом отпирает свою ячейку. С нашей стороны хранилища есть два пустых офиса с замками на дверях. Клиент заходит в один из этих офисов, делает то, зачем он пришел, относит ящик обратно в хранилище и запирает ячейку за закрытой дверью.
— В этот отдельный корпус можно войти ночью? — поинтересовался Майк.
— Нет, в него можно попасть только в банковские часы и только с ключом. Для нас самое большое преимущество системы самообслуживания в том, что банк не несет никакой ответственности за установление личности клиента, за запирание и открытие ячеек банковским ключом и сопровождение клиентов в хранилище.
— Мне такая система кажется разумной, — сказал Майк и кивнул.
— Такая система кажется разумной и совету директоров, — согласился Дуг.
Ханна нахмурилась:
— Но… это означает, что любой, у кого есть оба ключа, может войти в корпус и забрать содержимое ячейки.
Дуг покачал головой:
— Не совсем так, Ханна. На ключах нет ни номера ячейки, ни названия банка. Ты должна знать и то и другое, чтобы отправиться в нужный банк и открыть нужную ячейку. Это одна из причин, по которой мы записываем номер ячейки на арендной квитанции, но больше нигде.
— Однако на ключах Росса была бирка с номером ячейки, — заметила Ханна.
— Банк не вешает бирки на ключи, так что Росс должен был сделать это специально для тебя и только потом положить в конверт.
Майк подался вперед, и Ханна поняла, что у него есть важный вопрос:
— Решает ли это проблему знакомства с содержимым ячеек и проблему доступа к ним тех клиентов, подписей которых нет на карточках?
— Да. Если у вас есть оба ключа и вы знаете название банка и номер ячейки, то имеете доступ в банковские часы. Все очень просто.
Ханна улыбнулась. Она прекрасно понимала, почему Майк задал этот вопрос.
— Тогда я могу взять кого-то с собой, когда буду проверять содержимое ячейки Росса?
Дуг кивнул:
— Кого угодно, Ханна. Это зависит только от тебя.
— Майк! — Ханна повернулась к нему. — Ты можешь заглянуть в ячейку вместе со мной?
— Конечно, — сказал Майк и поднялся с кресла. — Я надеялся, что ты меня об этом попросишь.
Майк и Ханна безмолвствовали, глядя на открытый ящик из ячейки Росса. Потом они пристально посмотрели друг на друга. Это продолжалось, вероятно, совсем недолго, но для Ханны показалось вечностью.
— Еще деньги, — вздохнула она.
— Да-а. И много.
— Сколько… — Ханна замолчала, чтобы сделать еще один судорожный вдох. — Сколько, ты думаешь, здесь денег?
— Не знаю. — Майк издал невеселый смешок. — Я никогда не видел столько денег сразу.
Ханна сморгнула, продолжая смотреть на пачки банкнот.
— На них белые бандероли. Это значит, что кто-то их пересчитывал?
Майк наклонился, чтобы прочитать надпись на белой бандероли, которой была обернута одна из пачек. Когда он снова выпрямился, то издал звук, который был чем-то средним между вздохом и фырканьем:
— Здесь написано «десять тысяч долларов», Ханна.
— Росс положил десять тысяч долларов в банковскую ячейку?
— Нет, Ханна. В десять раз больше. В ячейке сто тысяч долларов.
Оба они еще раз взглянули на содержимое ячейки, а потом Ханна глубоко вздохнула.
— Думаешь, Росс оставил все эти деньги мне?
— Нечего и говорить. Намерения Росса были ясны, когда он положил ключи в конверт и попросил Дуга передать их тебе, как только ты появишься в банке. Он даже прикрепил бирку с номером своей банковской ячейки. Он был жив-здоров, когда это делал, и это доказывает: он хотел, чтобы деньги оказались у тебя. Это так же ясно, как если бы он не поленился написать завещание.
«Он был жив-здоров, когда это делал». Эти слова эхом отдавались в голове у Ханны, и она почувствовала подступающее головокружение. Неужели Майк полагает, что Росс уже не жив-здоров? Она не хотела об этом думать, по крайней мере, не сейчас. Слишком многое на нее свалилось, слишком пугающее, чтобы мыслить здраво. Она села на стул перед столом, держа в руках банковский ящик и пытаясь сосредоточиться на текущей проблеме.
— Ты в порядке, Ханна? — спросил Майк.
— Да, — твердо ответила она. Удивительно, но как только подтверждение сорвалось с ее губ, она в самом деле почувствовала себя лучше. — Росс оставил Дугу эти карточки, чтобы я их подписала. Почему же он попросту не открыл свою ячейку и не положил деньги на один из счетов?
Майк вздохнул, и было ясно, что он не хочет отвечать на этот вопрос.
— Не знаю, Ханна. Это ты должна спросить у него.
— Я не могу спросить у Росса, если его здесь нет, и я не знаю, как с ним связаться. Тебе это хорошо известно. — Ханна почувствовала, что внутри растет раздражение на Майка из-за того, что он уклонился от ответа по существу. — Давай я спрошу другими словами, — сказала она, стараясь сдержать свое раздражение. — По каким причинам человек мог положить сто тысяч долларов наличными в банковскую ячейку вместо того, чтобы зачислить их на один из своих счетов?
Майк выглядел очень сконфуженным:
— Ну… возможно, он не мог положить эти деньги на один из своих счетов, по крайне мере, не все сразу. Ты же слышала, что говорил Дуг: он обязан сообщать, если кто-то кладет на счет больше десяти тысяч долларов наличными.
— Я знаю, что сказал Дуг. Но почему Росс не сделал несколько вкладов по пять тысяч долларов?
— Не знаю.
— Подумай о причине, Майк. Ты же детектив.
Майк положил руку ей на плечо:
— Успокойся, Ханна. Я вижу, что ты взвинчена до предела.
— Да, — признала Ханна и глубоко вздохнула. — Давай начнем сначала. По какой причине кто-то может положить сто тысяч долларов наличными в банковскую ячейку?
— Ну… может быть, чтобы от кого-то спрятать.
