— Расскажи мне об этом, — попросила Мишель, наклоняясь вперед. — Ты нашла новых подозреваемых?
— Да, а еще я немного больше узнала о Пинки.
— Ее имя?
— Нет. Все на станции звали ее просто Пинки. Никто из тех, с кем я говорила, не знал ее настоящего имени. Однако теперь мне точно известно, что Пи Кей и Пинки ходили в одну и ту же школу.
— О, хорошо! Тогда мы сможем выяснить, в какую именно. Мы пойдем на похороны, и там будут родители Пи Кея. Все, что нам надо сделать, это спросить, в какую школу он ходил.
— Не слишком ли это будет…
— Невежливо? — подсказала нужное слово Мишель.
— Не то чтобы невежливо, но, может быть, капельку неуместно, учитывая, что мы не принадлежим к близким друзьям семьи. Если у нас будет шанс с ними поговорить, мы должны выразить соболезнования, а не задавать вопросы.
— Мы вовсе не должны задавать им вопросы.
— Не должны? Тогда как мы узнаем?
— Наша мать с ними знакома, и она любит помогать тебе в расследованиях. Мы попросим ее поинтересоваться у них.
Ханна долго не раздумывала:
— Это может получиться. Мать просто гений общения. Она найдет способ ввернуть это в слова соболезнования.
— А еще на кого-нибудь ты наткнулась на станции?
— Да. Бетти Джексон теперь там работает.
— Потрясающе! Бетти одна из самых заядлых сплетниц в городе. И кто это сделал, по ее мнению?
— Она не осмелилась предположить, однако посоветовала поговорить с парнем, который до того, как Пи Кей получил эту должность, считал, что это он должен стать главным оператором. Его зовут Скотти, и он утверждает, что не был зол на Пи Кея.
— Но Бетти считает, что это могло быть служебным соперничеством, которое дошло до крайности?
— Она немного пошла на попятную, когда я спросила, неужели она и вправду думает, что Скотти убил Пи Кея, но возможность остается. Я просто не знаю, Мишель. Я поговорила со Скотти, и моя интуиция подсказывает, что он здесь ни при чем.
— Тогда ты, скорее всего, права.
— Но я не могу утверждать, что у меня безошибочная интуиция. В любом случае, я должна узнать о Скотти побольше.
— Понимаю. Расскажи мне обо всех, кого видела на станции, и что ты о них думаешь.
Ханна рассказала Мишель о Кэрол, детально ее описав. Когда она закончила, Мишель призадумалась.
— У Скотти есть алиби на время смерти Пи Кея? — спросила она.
— Я его не спрашивала, поскольку это не имеет значения. Пи Кей умер из-за отравленной конфеты. Эта конфета и была орудием убийства, причем конфеты доставили по почте за несколько дней до того, как Пи Кей к ним прикоснулся.
— Хорошо. И мы не знаем, когда убийца отправил посылку, потому что упаковку выбросили.
— Это верно. И даже если бы мы знали, когда посылка была отправлена, то все равно не сумели бы выяснить, кто ее отправил. Убийца Пи Кея в момент его смерти мог находиться за сотни миль.
— А мог находиться и прямо здесь, в Лейк-Эдене, когда умер Пи Кей, — предположила Мишель.
— И это верно. Это единственное убийство из тех, которые мне пришлось расследовать, где время смерти в каком-то смысле не имеет отношения к самому преступлению. А вдобавок все усложняется тем, что жертва могла пострадать случайно.
На мгновение Мишель задумалась:
— Да, ты права. Мы действительно ничего не можем предположить.
Сестры долго молчали, а потом Мишель заговорила снова:
— Предположим, ты действительно хочешь кого-то убить. Ты бы не заморачивалась с тем, чтобы начинить эти конфеты транквилизатором, если бы хотела смерти этого человека. В конце концов, есть более простые способы кого-то прикончить. По крайней мере, мы знаем, что убийца изо всех сил старался, чтобы его не поймали.
— Это правда, — согласилась Ханна. — Ты описываешь человека, который очень хотел совершить убийство.
— И если ты так желала убить конкретного человека конкретным способом и знала, что это может произойти не сразу, неужели ты не хотела бы находиться поблизости, желая позаботиться о том, чтобы все шло по плану?
Ханна пристально посмотрела на младшую сестру и улыбнулась:
— Ты абсолютно права, Мишель. Если бы я была убийцей, то хотела бы позаботиться о том, чтобы все прошло успешно, и не желала бы просто прочитать об этом в газетах. Мне нужно было бы знать, как и когда. А затем я хотела бы знать, как продвигается расследование убийства и насколько близко детективы подошли к разгадке.
— Вот именно. И не забывай о себе, Ханна. Убийце захочется знать, как продвигается твое расследование.
Ханна слегка вздрогнула.
— Конечно, ты права. Но что, если убийца не добился успеха? Что, если погиб не тот человек?
Мишель минуту подумала.
— Тогда убийца захотел бы как можно скорее убраться из Лейк-Эдена, и подальше.
— Правильно. Итак, мы оказываемся там, откуда начали. Мы по-прежнему не знаем, кто был намеченной жертвой и остался ли убийца в Лейк-Эдене.
Мишель глубоко вздохнула.
— Это верно, и теорий у меня больше нет. Расследование убийства Пи Кея — очень тягостная вещь, не так ли?
— Так. И мы еще не принимаем во внимание тот факт, что тут затронуты наши эмоции.
— Об этом я даже не подумала! — Мишель нахмурилась. — Полагаю, это значит, что мы должны постараться быть бесстрастными. Если мы будем думать об этом слишком много, наши эмоции только помешают. Мы обе опечалены тем, что случилось с Пи Кеем, и… Не могу решить, к добру это будет или нет, если мы узнаем, что намеченной жертвой был Пи Кей.
— Я тоже не могу решить, будет ли хуже или лучше, если окажется, что намеченной жертвой был Росс.
— Я понимаю. — Мишель перегнулась через стол, чтобы обнять Ханну. — Есть только одна вещь, которую я знаю точно.
— Какая именно?
— Что мы должны поймать убийцу.
— Я согласна, — сказала Ханна. — Мы должны поймать убийцу Пи Кея, и теперь это сложнее вдвойне.
Обе сестры сидели и смотрели в свои кофейные чашки, как будто в них, как по мановению волшебной палочки, мог неожиданно возникнуть убийца.
— Должен быть какой-то способ с этим справиться, — сказала Мишель, поднимая глаза на Ханну. — Ты знаешь, как это сделать?
— Да, знаю. Мы должны полагаться на интуицию и логику. Причем одновременно. А еще мы должны быть совершенно беспристрастными независимо от того, как будет разворачиваться это дело. Мы не можем позволить себе даже думать об этом аспекте.
— Правильно. Что-нибудь еще?
— Мы должны подозревать всякого, у кого была ссора или напряженные отношения с Пи Кеем или Россом, кто не любил того или другого по любой причине, реальной или воображаемой.
