— Это просто замечательно, — отозвалась Мишель, снимая сапоги и надевая туфли. — До двери всего-то пара шагов, и не придется надевать сапоги.
— Когда ты будешь выходить, может пойти снег, — предупредила Ханна младшую сестру.
— Я знаю, но все-таки рискну. Так приятно не переобуваться из сапог в туфли, а потом обратно.
— Правда твоя, — согласилась Ханна. — Я тоже рискну. А ты, Норман?
— Я перестрахуюсь. Тогда я смогу принести вам сапоги, если разыграется метель… если, конечно, вы не думаете, что я абсолютно лишен духа приключений. В таком случае я пойду босиком!
Ханна засмеялась, и Мишель тоже.
— Оставайся в ботинках, Норман, — сказала ему Ханна. — Ты настоящий джентльмен. А если вдруг наступит жара не по сезону, ты бросишь нам под ноги свою парку.
Все трое улыбались, когда вошли в дверь, заперли ее за собой и зашагали по узкому коридору, который шел мимо огромной кухни Салли. Когда они пересекли вестибюль и приблизились к бару. Норман обратился к Ханне:
— Иди вперед и займи столик, если, конечно, не предпочтешь сидеть у стойки. И займи для меня стул или табурет. Я возьму ваши парки, повешу их, переобуюсь и сразу вернусь.
Ханна и Мишель сбросили свои парки, отдали их Норману и через двойные двери в стиле салуна, которые открывались в обе стороны, вошли в бар Дика. За столиками сидело уже много людей, однако у барной стойки было сравнительно свободно.
— Где ты хочешь устроиться? — спросила Мишель у Ханны.
— У стойки. Дик за стойкой, так что говорить с ним будет проще.
— Ты собираешься расспросить его о Скотти и Пи Кее?
— Таков мой план. Дик очень наблюдательный парень. Однажды я это ему сказала, и он ответил, что хороший бармен должен быть наблюдательным, что это входит в служебные обязанности. Я хочу, чтобы Дик поделился своими впечатлениями о том, как ладили друг с другом Скотти и Пи Кей, когда они в последний раз здесь были.
— Хорошо, — согласилась Мишель. — Я с тобой, Ханна.
Ханна подошла к бару и показала на табурет:
— Садись сюда, Мишель. Я положу свою сумочку на соседний табурет, чтобы занять место для Нормана.
Когда Ханна и Мишель усаживались, к ним поспешил Дик.
— Привет, девушки, — с улыбкой поздоровался он, а потом обратился к Ханне: — Для караоке ты пришла рановато.
— За это можешь сказать спасибо своей счастливой звезде, Дик. Ты когда-нибудь слышал, как я пою?
Дик подумал минутку и помотал головой:
— Не думаю, по крайней мере, не могу припомнить.
— О, ты бы запомнил! — убежденно заверила его Мишель. — Ханна поет очень громко и ни в одну ноту попасть не в состоянии. Поверь мне, я-то знаю. Когда я была маленькой, она пыталась петь мне колыбельные.
— И это не помогало?
— Еще как помогало! — вмешалась Ханна. — Мишель слушала с полминуты, а потом засыпала, чтобы избавиться от моего пения.
Дик рассмеялся:
— Думаю, вы обе надо мной подшучиваете, но можно считать, что я предупрежден. Вообще-то, Ханна, твое пение может стать сегодня вечером большим утешением.
На лице Дика была ухмылка, и Ханна поняла, что теперь он собирается подшутить над ней.
— Почему ты так уверен, что мы не останемся на послеобеденную выпивку?
— Вечером здесь будут Элис Фогель и Диггер Гибсон. Они всегда поют дуэтом.
— Диггер не умеет петь? — предположила Мишель.
— И Элис тоже? — внесла свою лепту Ханна.
— Можно сказать и так. Но поскольку я здесь бармен, то держу рот на замке… и уши тоже.
— Ушные затычки? — поинтересовалась Ханна.
— У меня и в мыслях нет сказать что-то невежливое о клиенте, который платит деньги. Короче говоря, Диггер и Элис любят… — Дик сделал паузу, подбирая нужное слово. — Они любят выступать вместе.
Сестры обменялись взглядами. Обеим было очевидно, что Дик избегает слова петь.
— Понятно, — протянула Мишель. — А что, Диггер и Элис полагают, что они действительно хорошие… гм… исполнители?
— Они полагают, что составляют прекрасный дуэт, особенно когда люди аплодируют им куда дольше и громче, чем любому другому. Никто из них не осознает, что аудитория аплодирует только потому, что они закончили песню.
— Что ж, мне это знакомо, — призналась Ханна. — Я думала, что хорошо пою, пока мой класс не стал разучивать песню для школьного концерта и учитель попросил меня не петь, а шептать слова.
Ухмылка Дика стала шире.
— С Элис и Диггером это не пройдет. Они твердо уверены в своей необыкновенной музыкальности.
— И никто никогда не говорил им, что они заблуждаются? — спросила Ханна.
Дик покачал головой:
— Все любят Элис, и все любят Диггера. Никто не хочет ранить их чувства. По правде сказать, есть только одно светлое пятно в их исполнительстве.
— Какое же? — поинтересовалась Ханна, уверенная, что движется прямиком в ловушку, расставленную Диком, но страстно желая услышать концовку.
— Значит так. Когда Диггер и Элис отодвигают свои стулья, все в баре знают, что они собираются подняться на сцену. Это заставляет всех присутствующих в баре заказать двойную порцию выпивки, что бы они ни пили, даже если это всего лишь пиво!
— Как можно заказать двойное пиво? — спросила Мишель.
— Ты заказываешь две бутылки сразу.
— Интересно, неужели это помогает? — полюбопытствовала Ханна.
— Еще как помогает! К тому же все мои официантки к каждой двойной выпивке бесплатно прилагают одноразовые ушные затычки.
Ханна и Мишель как раз закончили смеяться, когда в дверях бара появился Норман. Ханна помахала ему рукой, и Норман подошел и уселся на табурет, который они для него забронировали.
— Простите, что я так поздно, — извинился он. — Я наткнулся на одну из своих пациенток, и она попросила меня рассказать ей все об имплантах.
Ханна заинтересовалась:
— Я думала, что имплантами занимаются узкие специалисты. Ты делаешь импланты?
— Нет, но я велел ей прийти ко мне, чтобы проверить, является ли она подходящей кандидаткой. Кроме того, я сказал, что если она подходит, я сообщу имя хорошего хирурга-стоматолога.
— Что вы будете заказывать? — спросил Дик, раскладывая перед ними сине-зеленые полосатые коктейльные салфетки с логотипом «Лейк-Эден Инн», отпечатанным черными заглавными буквами.
— Мне бокал твоего фирменного шардонне, — сказала Мишель. — Я пила его в прошлый раз, когда была здесь. и вино показалось мне отличным.
— Это «Кло дю Буа», — объяснил ей Дик и повернулся к Ханне. — А тебе?
