– Не повезло кому-то…
Я зло обернулся, ища сказавшего такую глупость. Но солдаты сами стояли мрачнее тучи, что наколдовали зелонцы. Мы все как один гнали от себя мысли о жителях предместья, надеясь, что гарнизон сумел помочь им войти под защиту стен. Глупо, но так можно было хотя бы себя утешить и обмануть. Особенно тем, у кого там кто-то жил. Здесь же… Никаких шансов. Мы боялись того, что увидим в долине, там, где защитники не сумели справиться, а люди оказались один на один с тысячами зелонцев. Оставалось надеяться, что их смерть оказалась легка.
Ложные надежды.
Стоило нам свернуть к Страту и выйти на не разбитую в месиво дорогу, как ругательства бойцов возобновились с новой силой. Мне даже не нужно объяснять причину: я и сам отлично видел в снегу по краям дороги сотни следов людей. Мужских, женских, детских. Обутых и босых.
Угнали.
То, чего боялись и гнали от себя все бойцы. Причина, по которой солдатам не дали взглянуть на предместья. Десятилетиями Гардар не знал такой беды: почти сотня лет прошла с тех пор, как в прошлой войне Зелон захватил предместья Пеленора и тысячи людей. Произошедшее потом заставило жалеть, что они не были просто убиты: их на глазах защитников крепости превращали в марионеток маги Эфира и бросали на штурм стен. Большинство погибли в яростных схватках, превратившись в безумцев. Немногих удалось оглушить или обездвижить заклинаниями, но ни одного из тех несчастных спасти не удалось: после магов Зелона разум их оказался уничтожен безвозвратно.
Дальше я шагал, стараясь не глядеть по сторонам, а сосредоточившись на Сети. Зачем мы продолжаем идти в Страт? Гарнизон погиб, жители, которых нужно защищать, умирают, в безумии чужого приказа штурмуя Пеленор. Что нам делать на этих руинах? Даже если мы сожжём всё, что там есть, наш сигнал не увидят ни в Лаоте, ни тем более в Брагоре – слишком далеко. Дни пути, которые может преодолеть только Сигнальная башня. Но там идёт противостояние заклинаний архимагов и в нём наши остатки отряда никак не могут помочь.
В странном отупении я бездумно наблюдал за суетой, что развернули офицеры в форте. Искали живых защитников, хотя моя Сеть говорила, что они все мертвы. Оглядывали в артефакты долину, ища уцелевших жителей, хотя ясно было, что там надежда лишь на чудо. Хотя можно верить, что кто-то сумел спрятаться в тех же каменоломнях или погребах. Стаскивали целые походные пайки, снаряжение. Размещали раненных, пытались навесить створку ворот, словно собирались и впрямь держать здесь оборону.
Из омута апатии меня выдернул мрачный голос Ларига:
– Ты чего тут стоишь со скорбным лицом? Здесь все бы хотели упасть и рыдать. Особенно те бойцы, у которых семья в пригороде жила. Им я дело нашёл, чтобы думали меньше, а тебя что? Пнуть, чтобы ты делом каким занялся?
Я встряхнулся, приходя в себя. Перенёс Сеть на дорогу, сгущая её для поиска невидимок, махнул рукой Гвардейцу, отправляя его на помощь бойцам в воротах, ответил:
– Не нужно.
– Не раскисай.
Теперь я уже огрызнулся:
– Иди к тёмным!
– Попозже.
Этот намёк был интересней.
– Сделаем вылазку?
– Не сидеть же здесь?
Вздохнув, невпопад сказал:
– Жаль сигнал не подать в Лаот.
Но, похоже, об этом думал не только я:
– Жаль. Как в песках не выйдет?
– Нет. Огневик сказал, что у вас есть таблица видимости.
– Есть, – скрипнул зубами Лариг.
Я снова вздохнул, стянул шлем, оставшись в подшлемнике и размял замёрзшее лицо:
– Но мы всё равно попробуем, может здесь уголь есть. Ладно, что там?
Лейтенант оглянулся на крепость, ответил:
– Опять напали изнутри. Началось всё в казармах и на постах. Зубастые. Уже потом они бросились в долину и выломали ворота наружу.
Я с ненавистью процедил очевидное:
– Давно готовились, всё о нас знали.
Лариг кивнул:
– Что-то нужно?
Но я уже не слушал лейтенанта. Здесь, сразу за воротами тоже лежали обломки дилижанса с растерзанными ездовыми химерами. Обычными гардарскими, честно рождёнными от постепенно изменённых животных, а не выращенные за пару месяцев из яиц насекомых или слепленные извращённой Жизнью из кусков разных существ. Бойцы разрубили постромки и оттянули туши в сторону, теперь принялись за саму лежащую на боку карету, подняли с земли оторванную дверь, оттаскивая её в сторону. Дверь со знаком змеи медиков.
Это карета из госпиталя Пеленора, только переведённая на санный ход! Та, на которой выезжают на вызовы по дальним селениям и фортам!
Я не осознал, как провалился в Сах, не помнил, как оказался возле дилижанса. В себя пришёл, уже разгребая снег среди обломков ящика для вещей, что раньше крепился к задку. В моих руках лежал приметный кусок твёрдой, почти деревянной кожи. Оторванный чьими-то зубами угол чемодана, который я легко узнал бы из тысяч других. Созданный моими руками.
– Аор! Аор!
Я дёрнул плечом, сбрасывая чужую руку с него. Обернулся. Солдаты отскочили и замерли в стороне. Возле дилижанса, перевернув его и придерживая на весу за скамью возницы, стоял Гвардеец. Докричаться до меня пытался Лариг, а вот огневик стоял в отдалении и явно держал наготове какое-то плетение, характерно отставив руку. Я оскалился ему в лицо:
– Ты уже не видишь, исправен или нет чужой амулет?! На мне их три!
Лариг снова встряхнул меня за плечо.
– Успокойся!
И я снова сбросил его руку:
– Я спокоен.
– А я говорю – успокойся! С чего ты решил, что здесь была Маро? Ты же сам говорил, что её выезды очень редки.
Я сжал в кулаке толстую кожу, на которой сам выводил узор из васильков:
– Даже если её здесь не было, что с того?
– К ночи мы ударим по краю их лагеря. Отомстим за погибших!
Ударим и отомстим…
Там тысячи химер… Скольких мы убьём? Сотню, две? А потом они навалятся на нас, и мы умрём или сбежим, если сумеем. Если захотим бежать. Разве это месть?
А если выложусь? Использую Гвардейца и посох так, как и задумывалось? Скольких я убью тогда? Тысячу? Две? Три? Этого хватит, чтобы отомстить за Маро?
И кому я отомщу? Безмозглым химерам, который только и знают, как убивать и жрать, да и живут считанные месяцы? Несчастным безвольным некромагам, что давно умерли на алтарях и подняты лишь волей и ритуалами эфирников? Сколько настоящих зелонцев в той армии, что штурмует Пеленор? Десять? Сто? Двести тех, кто считает себя высшим существом, владея Жизнью или Эфиром?
Я вряд ли даже сумею прорваться к ним.
И что будет… если против нас кинут тех, кого отсюда и угнали?.. Что будет, если приказ отправит навстречу мне… ЕЁ?
