Минуту ничего не происходило, только заклинание сосало из меня силы, придавливая химеру уже всего трёхкратной перегрузкой, когда она пришла в себя. Сегменты тела дёрнулись, под ней что-то заскрежетало, а голова ожила, втянув в себя воздух и закашлявшись.
Выждав ещё чуть-чуть, балансируя на самом краю транса, чтобы успеть среагировать на любую опасность, я шагнул ближе и спросил:
– Что ты такое? Ты понимаешь меня?
– Я тот… кто долгие годы ждал возможности послужить Кернариусу… Кхе-кхе… Тот, кто дождался возможности стать Илизом и попробовал каковы гардарцы на вкус!
Рожу мокрицы перекосило, и она попыталась плюнуть в меня, но плевок не сумел вылететь за границы Зова земли. Я глядел в мутные от боли чёрные глаза врага и не видел там ничего из того, что искал. Ни капли страха. Ни тени испуга.
– Что такое Илиз?
– Ха-ха-ха! – химера поперхнулась, дёрнулась и едва разборчиво прохрипела. – Х-хляди, ничтожство!
Плетение Зова дрогнуло, опять рассыпаясь на истаивающие руны и связи, границу ауры ощутимо прогнуло, а висевшее на краю плетение Копья исказилось, сразу став нерабочим. Химера, сбросив с себя тяжесть заклинания, бросилась на меня. Сзади раздался резкий щелчок и в голову зелонца вонзился болт. Артефактная начинка не сработала, но голова не была защищена ни шлемом, ни магией и этого хватило. Я шагнул в сторону, пропуская врага мимо себя. Мгновение чуждый мне Эфир давил на ауру, а затем хитиновая туша забилась в конвульсиях, и магия снова стала послушна мне.
Я ударил Зовом, прекращая агонию химеры и повернулся к Ларигу.
– Тупая тварь…
– Ты понял, о чём, – лейтенант замялся, – оно говорило?
– Думаю да. Старый зелонский маг Эфира. Раньше их невозможно было превратить…
Командир прервал меня.
– Я понял. Что-то голова и впрямь не соображает. Это тот, что мог отрицать магию, только превращённый в химеру.
– Один из редких случаев, когда тварь вписывают в каталоги не из головы, а строго по самоназванию. Теперь мы его знаем. Илиз, – я помолчал и добавил. – Во дворе закончили. Твоя очередь отдохнуть.
А моя – бодрствовать и сторожить: проверять рунные цепочки Сети и придумывать улучшения, стараясь не пускать в голову посторонние мысли.
Впрочем, последнего у меня не вышло, но мысли оказались дельные и рассвет я встретил, копаясь в отрядной сумке с алхимией и проверяя, что у нас ещё оставалось в наличии. В этот момент меня отвлёк тихий, но напряжённый голос:
– Движение на верхней тропе, – и тут же с облегчением. – Давильщики.
Мгновение личного осмотра и я кивнул, подтверждая слова наблюдателя и отдал команду дежурному:
– Поднимай людей и начинай раздачу горячей пищи. По освобождению котла начать готовить на гостей, но на скорую руку – время поджимает.
Солдат кивнул, опустив уставной ответ, а я отправился будить Ларига и встречать приближающийся отряд. Глядел на идущих впереди офицеров давильщиков и вспоминал вчерашние события у Страта.
После того, как я объявил о своём решении вернуться в Зелон, мы ещё довольно долго спорили. Самор, командир давильщиков, упирал на то, что мне не удастся даже преодолеть проход: если уж нас не преследовали, то враги либо вернулись к пескам, что глупо, либо остановились в одном из фортов. Просто потому, что там самые удобные места, а как бы мало ни оставалось в химерах человеческого, но даже им нужны укрытия от непогоды и еда. Особенно зимой. Я едва переборол тошноту, вспомнив сцены из своего кристалла о Втором Зелонском конфликте и химерах, что пожирали тела павших солдат.
Совершенно неожиданно на мою сторону встал Лариг:
– Тонму солдаты и сержанты, – голос лейтенанта перекрыл гомон споров. – Два дня назад, мы сражались, не жалея жизней, а многие и вовсе отдали её, чтобы Пеленор узнал о нападении. Только стоя плечо к плечу, выигрывая время нашим магам и их смекалке, нам удалось выполнить свой долг – и это дало результат: крепость успела поднять купол и отразить нападение. Сейчас у нас три пути: попробовать пощипать края орды, базируясь в Страте; двинуться к Лаоту, не имея шансов догнать передовые отряды зелонцев и, наконец, ударить по одному из городов на территории Зелона. Попытку пробиться в Пеленор я за вариант не считаю – это будет означать бесцельную гибель.
Лариг перевёл дух и огляделся. Все слушали его, каждый со своим выражением лица: потрясение у Самора, возмущение у Кавира, напряжённое внимание у Пламита, мрачная решимость у Крата. Было тихо, только шелестела по застывающим кочкам расквашенной дороги позёмка.
– Я не верю в успех первого пути, слишком много их здесь и слишком плотно они стоят. Первый же удар будет для нас и последним. Спешить к Лаоту нет никакого смысла: мы всё равно не догоним ударный кулак зелонцев до того, как они нападут на крепость. Но значит ли это, что теперь нам можно затаиться и ждать, когда зелонцев прогонят войска из других провинций? Нет! Вы все видели сотни следов, уходящих к крепости, помните, что это значит. Спрятаться означает оставить смерть всех наших мирных соотечественников без возмездия. Вы этого хотите?
Мгновение тишины нарушил многоголосый хор, столь же решительный, сколь и возмущённый:
– Никак нет!
– Ни за что!
– Лучше умереть!
– Так точно! – лейтенант кивнул. – Зимние месяцы всегда были спокойными, зелонцы знали когда ударить, как похоже знали и то, что Повелитель Магнивар уехал из крепости. Сколько столетий уже прошло с тех пор, как Зелон ощущал на себе гнев воинов Гардара? Мы сможем принести к ним домой то, с чем они привыкли приходить к нам: хаос, разорение и погибель! Это отличный шанс на месть! Тонму бойцы, считаю, что пришло время поднять нашу Сигну у городов Зелона!
Я кивнул, вторя словам Ларига и своим мыслям. Отличная речь. Да, это лучшее время для мести. Потом мне никто не даст такого шанса.
– Выступаем! На Зелон!
– На Зелон!
– Во имя Создательницы, покажем отступникам, где их место!
Первый отряд пятой роты второй Пеленорской бригады был готов начать свою месть. Не знаю, что именно из слов Ларига повело за мной этих парней, у которых семьи за стенами крепости. Могу только предположить: каждый из бегунцов вонзал отрядную Сигну в землю Зелона и обещал принести туда знамя Создательницы. Это против её воли, но сейчас, когда отступники сами пришли на нашу землю, а нам нет безопасного места в разорённых крепостях, кто посмеет попрекнуть нас тем, что мы будем сражаться? Вот только парням было, куда возвращаться, а мне терять уже нечего. Я собирался зайти так далеко, как смогу, а затем выиграть им время на отступление.
И сегодня мой первый вопрос подошедшим офицерам давильщиков был очевиден:
– Что у нас изменилось за ночь?
Старший лейтенант дёрнул щекой, но коротко ответил:
– Многое. Пытались пощипать зелонцев. Неудачно.
