Кавир оглядел сложенные у стены тела некроголемов, покосился на своего товарища и дополнил:
– Нарвались на эфирника. Мне тяжело с ними тягаться, пришлось уносить ноги. Да и слишком много их оказалось для нас.
Я понимающе кивнул: у чистого огневика слишком слабы вторичные факторы, чтобы на равных противостоять эфирнику того же ранга. Всё равно можно – как я это сделал ночью с Зовом, но затраты маны огромны. А вот Земля и Вода весьма неплохи: псевдоматерии хватает времени существования, чтобы преодолеть метры ауры отрицания магии даже против более сильного противника.
Лариг же среагировал совсем по-другому:
– За вами что, погоня?
Я вскинулся, раскрывая Сеть. Давильщиков стало на семерых бойцов меньше, но скольких они, как и договаривались, оставили с ранеными в долине Страта, а скольких потеряли в бою? До приметной скалы с изгибом тропы, после которого мы ползли ночью, никого не было. Я напрягся, заставляя нити заклинания изогнуться, чтобы заглянуть и туда. Пусто. Однако, Самор считал иначе:
– Скорее всего.
Лариг ожёг командира давильщиков взглядом и скомандовал:
– Поднимаемся, выходим! Две минуты на оправиться. Пищу принять на ходу!
Подробностями наших ночных боёв мы всё же обменялись, но я слушал вполуха. Решения были приняты и я от своего отступать не собирался. Хорошо, что у нас добавилось ещё солдаты и тем более маг: так мы сможем уничтожить больше врагов. Плохо, что теперь здесь те, кто снова может пойти против моих решений. Например с тем, что я планировал сделать впереди. Впрочем, уж это они точно запретить не имеют права, а Лариг меня поддержит.
После изнуряющего марша через мои собственные завалы мы оказались на площадке чуть ниже первого форта, там, где остался Скорп. И дела с ним оказались гораздо лучше, чем я смел надеяться. Теперь я и впрямь готов был рискнуть. Оставалось только догадываться, почему голема не уничтожили, а… Сделали калекой? Да, верное описание: он потерял все лапы, хвост, тело было испещрено трещинами, но сердце голема оставалось в полной сохранности и в нём до сих пор сохранялись крохи маны, а значит он по-прежнему существовал, а не превратился в безмолвный камень. Скорее всего так вышло, потому что командовало его уничтожением разумное существо. Как бы он ни бахвалился перед смертью, но все эти «улучшения» не могли заменить простых человеческих радостей. А потому сам зелонец, запертый в теле чудовищной химеры, выместил свою злобу и ненависть на том, кто попался ему на пути и в чём-то был похож на него. Заставил подчинённых некроголемов изуродовать Скорпа, но не дал убить.
Он дорого заплатил за эту прихоть: на площадке валялись десятки уничтоженных костяных пехотинцев, что тоже облегчило мне работу. Я коротко сообщил Ларигу:
– Привал.
– Здесь? – командир давильщиков обвёл рукой побоище. – Почему тогда не десять минут назад в форте?
Безразлично ответил, не собираясь вступать в спор:
– Можете пройти дальше по тропе, она достаточно расширяется для этого.
Мысль-приказ и Гвардеец начинает стаскивать химер к Скорпу. В моих руках уже лежал собранный в единое целое посох. Пусть, как и всегда, я оказался не готов к такой ситуации, но импровизировать у меня тоже получается неплохо. Особенно если посвятить импровизации всю ночь.
Голоса раздались одновременно:
– Ты что задумал, маг?
– Ты уверен в том, что это хорошая мысль?
Я даже не повернулся, отвечая давильщикам:
– Моя имя Аор. Уверен.
Посох. Средоточие. Концентрация. Орб сорвался в полёт, оставляя после себя лёгкий голубоватый след – побочный эффект от несбалансированной схемы Печати. Ритуал, с помощью которого Скорп и создавался, изменённый под то, что я вижу перед собой. Нет образца, но есть ещё рабочий голем. Нет материалов для создания уничтоженных каменных лап, но есть кость, много кости. Крошки артефактных материалов, от разрушенных песходов тоже будут найдены под снегом. Покорёженные клинки клешней ещё послужат моему созданию. Слабые места ритуала, недостаток времени, знаний и умений – всё это я компенсирую своей жизнью.
Из-за этого костяные солдаты Зелона особенно хорошо пойдут в дело. Ведь когда-то и они были созданы в до тошноты похожем ритуале. Это одна из причин непопулярности создания големов на жизни в ортодоксальной школе големостроения, та, о которой обычно молчат. Но есть и разница. Как и всегда.
Я – маг Земли, вдохну в мёртвый камень немного СВОЕЙ жизни. А зелонский маг Эфира высосет всё, что есть у простого человека, брошенного в рунный круг, чтобы слепить из сотен костей и ЧУЖОЙ жизни вот таких костяных некроголемов.
Самое тошнотворное, что несчастный сам придёт на ритуал по первому приказу и с улыбкой, как приходили на них его предки сотни лет. Да и сложно ожидать иного, если эфирные заклинания послушания накладываются ещё в детстве. Зелон – истинное отражение миров Тёмных Демиургов. Да рассыпятся они однажды прахом!
Орб закончив работу, вернулся ко мне. В снегу появились прорезанные до камня площадки два круга с рунными цепочками. В одном стоял я. В другом лежал Скорп, еле теплящийся огоньком маны и жизни в сердце. Что ж, пора приступать. Я опрокинул в себя первый из позаимствованных в запасах отряда пузырёк. Не зелье Мечников для последнего боя, но штука забористая, она гарантировала, что я не свалюсь с ног после ритуала.
Половину маны Гвардейца, половину из своего резерва и один запас из Орба – в дело! Круги полыхнули, теряя крохи маны на световые эффекты, а Скорпа погребло под наползшими на него костяными телами. Я щедро отмерил и плеснул собственной жизнью, опираясь на посох и борясь со слабеющими коленями. Груда костей потекла, обретая форму, шевельнулась. А я криво ухмылялся, оглядывая обновлённого Скорпа: каменное тело покрылось костяными наростами, такие же лапы подняли его в воздух, неровные и бугристые клешни грозили блеском металла, проросшего когтями через кость.
Я повернулся, глядя поверх скал на лежащую у горизонта землю Зелона. Ждите. Я иду.
Глава 25
Передо мной снова лежала земля Зелона, но в этот раз я был здесь не для того, чтобы что-то обещать и на что-то надеяться. Нет. Довольно пустословия – я пришёл действовать! Кое-что об укладе жизни врагов было известно из мемуаров Первой и Второй Зелонских войн, когда их отбрасывали за границу. Да и без того, Пеленор знавал офицеров, подобных легату Тонману, что откладывали в сторону желание Создательницы и на появление химер или некроголемов отвечали рейдом по ближнему заграничью.
Мне было известно, что с этой стороны поле камней несколько меньше и не такое пологое: Повелитель Зелона сумел ослабить удар. Впереди простирались два десятка километров безжизненных низких холмов, чьи склоны были усыпаны булыжниками всевозможных размеров, и торчащих тут и там скал. А вот затем располагалась цепь из нескольких мелких укреплений, обычно полных всевозможных созданий безумных магов Зелона. Сейчас, думаю, они были пусты и безжизненны. В обоих смыслах – там, верно, не осталось даже некроголема. Да и напасть на них означает лишь впустую растратить свою жизнь и не суметь отомстить: задача этих укреплений, как и Пеленора – сдержать первый порыв, предупредить, связать сражением или ударить в спину, оттянув на себя силы врага. Нет. То, что нас так мало – даже хорошо. Хорошо и то, что таких безумцев, как я – единицы в столетие. Нас просто не ждут.
