Уже несколько раз я лично оставлял своих погибших товарищей. Уходил, завалив их камнями или сжёгши в огненном торнадо. Наконец-то пришло время хоронить их достойно. Катирия кивнула мне и мы наклонились к носилкам с телом Вида. Остальные бойцы рот вокруг делали тоже самое. Слева Каир Равой с Пламитом подняли тело Рикара. Сегодня все погибшие в битве с Илизом обретут покой в крипте. Их имена будут выбиты на плитах у входа и каждый, кто будет приходить к этому храму в будущем, сможет прочесть их и вспомнить. Я забрал себе пробитый горжет доспеха Вида. От Ларига мне не осталось ничего, пусть хоть эта вещь будет символом моей памяти. И моей ненависти к Зелону. Очень жаль, что взору Создательницы мы здесь недоступны, вернее она не отступает от принятых когда-то на себя обязательств. Сейчас ее символа над этой площадью очень не хватает.
Словно услышав меня, перед порталом храма, между колонн, медленно разгорелся серебром знак Создательницы. Но любой, видевший его хотя бы раз, понимал, что это всего лишь копия, снова поднятая архимагом или Повелителем. И разнесшийся над площадью голос легата это лишь подтвердил. Он не стал произносить длинную речь, да и слова его неожиданно вторили моим мыслям: он тоже сожалел, что Создательница не может лично подтвердить величие подвига павших и остается лишь их товарищам взять это в свои руки.
Но с площади в тот день я уходил с легким сердцем, а с плеч будто и впрямь сняли груз вины и сомнений.
После четырех крупных приступов настал черед десятков мелких нападений. Твари выходили к городу и по северной, и восточной дороге, и просто шли напрямую через грязь полей, подходили под стены и пытались на них взобраться, зачастую будучи на это и вовсе не способны. Как по отвесной кладке может карабкаться тяжелый покрытый хитином в ладонь некроголем или химера, чье дело таскать телеги с товаром? Абсурд.
Все стало более понятно только к концу недели, когда в дом, где была казарма нашей роты, ворвался вестовой:
— Тонму капитан! Вас на стену, срочно!
Там вообще оказалось полно народу, и все смотрели на дорогу, по которой к городу медленно приближалась одинокая химера с ссутулившейся фигурой на спине. Необычной деталью являлось здоровенное белое полотнище, которым размахивал неизвестный. А еще на ткани горел синим огнем символ Создательницы, который, как я думал, здесь и вовсе был неизвестен.
Ничем иным, кроме как попыткой остановить наши болты и заклинания это быть не могло и уже скоро вниз со стены спустился Аувид. Я внимательно наблюдал за встречей, не забывая просеивать округу Сетью. Впрочем, на стене, буквально в полусотне метров от меня, теперь стоял и Гратой, Повелитель Воздуха. Сомневаюсь, что на расстоянии дневного перехода от него мог кто-то укрыться. Зелонец внизу на наших глазах кивнул, опустил флаг и покорно подставил голову под ладонь Аувида. Впрочем, на ногах он остался и двинулся следом за архимагом, оставив свою шипастую «лошадь» за стенами города.
Лишь к вечеру стало известно, зачем сюда приехал зелонец и часть из того, что он рассказал легату и Повелителям. Содержание официального оповещения по феме и солдатские рассказы опять разнились, но на этот раз лишь дополняли друг друга, в очередной раз заставив меня задуматься об источнике слухов. Взгляд сам упал на Ларию, которая, к счастью, не участвовала в штурме Илиза, оставленная Видом на второй стене вместе с Пелаей, конюхом Артом и ремонтниками големов. Вот ремонтники как раз и ослушались приказа, встали в строй уже в тех ротах, что пришли нам на подмогу. И если Диодр оказался всего лишь ранен, то Цаур погиб. Причем всего лишь за несколько минут до того, как мы уничтожили Илиза — чуть-чуть не дотянул до момента, когда в артефактную часть доспехов хлынула мана…
А девушки здраво оценили свои силы и оставались на стене, помогая перетянувшим тетивы лучникам. Но с того дня Лария ходила осунувшись, а вечная улыбка пропала с ее лица. Возможно, мне не зря казалось, что между ней и Видом что-то было. Хорошо еще, что не мне выпало сообщить ей о его смерти.
Но вспомнил я о ней в связи с другим: эфирники-связисты есть в каждой роте. Может, это они что-то передают от одного к другому, а затем уже от них к… Теперь я повернулся, ища взглядом старшего сержанта Пламита. Он стал отдушиной для девушки сейчас. Он, да раненая Пелая, которая после заклинаний Шатиарн вернулась в роту и неотлучно ходила теперь рядом с Ларией. Кому, как не им она могла бы поведать какие-то тайны?
Тряхнул головой, выбрасывая лишние мысли без помощи Саха. Это все неважно. Важно то, что пришедший в город называет себя Виартом, сильнейшим из архимагов Кернариуса. Я много чего читал о нем в циркулярах фемы. Правая рука Отступника, чья стихия Эфир. Тот, кто десятки лет перенимал искусство одного из учеников Создательницы. Тот, в чью честь, по традиции Зелона, был назван город, который я сжег первым в этой войне. Тот, чьим именем меня когда-то пытался остановить наглый парень из верных.
Я почувствовал, как губы растянулись в кривой ухмылке, но не стал убирать ее с лица. В Гардаре Создательницу предал Вариодай. Один из старейших, но не самый сильный из архимагов. Здесь, на моих глазах поднял над собой символ Создательницы сильнейший из архимагов Зелона. Ирония войны. Не знаю, чем руководствовался старик-Владыка, а Виарт считал, что проигрыш Кернариуса предрешен.
И путь, которым он прибыл к стенам Кернатума, путь к отступлению и свободе эфирник готовил себе уже много лет. Уроки своего Повелителя он использовал, чтобы ослабить его контроль над собой. Знания, полученные при создании Илизов и Ломщиков он применил в своем амулете, что окончательно освободил его от ментальных заклинаний.
По словам Виарта, именно его — заведомо глупым — приказам мы и обязаны всеми этими нелепыми и слабыми атаками в последние дни. Архимаг-перебежчик покупал свою жизнь, расплачиваясь химерами и подчиненными. Все, кто слабее его, погибли под стенами Кернатума.
Если в этих сведениях я не сомневался, то слухи о том, что Виарт причастен к разрушению второго Маяка и глупо отправленной нам навстречу армии темных считал безосновательным. На какую только ложь не пойдет перебежчик тогда, когда на кону стоит жизнь? Сомневаюсь, что в те дни, когда на зов Маяков шли армии и боги темных, он сам отказывал в победе Зелону. Хотя… Может он уже тогда был достаточно умен, чтобы понимать — то, что не удалось в Артилисе, не случится и с Гардаром. Сколько нужно отправить сюда воинов, чтобы сокрушить весь Гардар и пробиться к Сердцу Мира в Храме Гара?
Мне неприятно было думать, что в центре захваченного нами города находился не просто предатель, а архимаг Зелона. То, что он предатель — пережить можно, ведь он предал врага и вряд ли может что-то сделать двум Повелителям при всем своем желании. А вот то, что этот… человек, создавал ритуалы некроголемов ещё до рождения моего отца и повторял каждый из них сотни и тысячи раз… это давило на меня. Не знаю даже, что ему нужно совершить, чтобы очистить себя в моих глазах. Пока что сделанного им мало. Не тогда, когда уже несколько дней по Зелону маршируют армии Гардара. Полноценные армии, наращенные на костяке опытных линейных частей тремя фемами добровольцами и по два Повелителя в их центре. Пока мы стягивали на себя внимание всех верных, тварей и магов Зелона, сжигая города и села один за одним и разоряя фермы химер, в Гардаре подготовились к неотразимому удару.
