— Кто его знает?
Вот они противостоять ментальному давлению амулета не сумели, каждый счёл своим долгом высказать мнение, о котором спрашивал такой уважаемый человек, как я. И оно было очень дружным: все его знали — Ригий, вот только он не местный, а из рыбацкого поселка чуть ли не в двух днях пути отсюда. Что тут делает — никто не знает, гнать его в шею, сейчас не до чужаков.
Хороший ответ. Как и ответы на уточняющие вопросы. Обычно запреты эфирников, что они накладывают на местных просты и незамысловаты. Если бы здесь было что-то неладное, то зелонцы или назвали бы его своим, или скорее смолкали бы, чем давали бы такие сложные ответы, что только сеют сомнения. К Катирии присоединился и Каир, но решение все равно за мной, а я не вижу подвоха.
Так же есть и ещё одна причина, по которой я склонен прислушаться к этому странному зелонцу. Он что-то скрывает, но вряд ли ведёт нас в засаду. Не слышал я о таких сложностях в отданных командах верных или эфирников своим подчинённым. Подойти со спины, улыбаясь, да ударить в спину ножом — вот предел, на который они способны. Не может он быть и замаскированным магом. Почти месяц назад я думал о Кернариусе — сумеет ли он пойти по дорогам, притворяясь обычным человеком. Сейчас, глядя на разбитые в кровь колени этого Ригия, считаю — не сможет. Этот странно гордый, но способный поступиться гордостью и страхом ради мести человек мне нравится. Напоминает меня самого. А еще мне, если честно, уже хочется обычной схватки, ударить заклинанием по бегущим химерам. Так, чтобы слизь из всех сочленений.
Все эти недели я занимался сущей ерундой — закачивал в пустые пещеры ферм химер горючего газа столько, чтобы под землёй все обвалилось, и никто не сумел оттуда выбраться. Приказ легата был сохранять только что-то уникальное и необычное. Я пока такого не встречал. Пока. Но вот слова найденного странного зелонца давали шанс и на схватку, и на добычу. Это, конечно, не порталы темных и положительный откат, но, отбросив в сторону свои предубеждения, не могу не согласиться с тем, что изучить наработки зелонцев в химерологии очень важно.
Конечно, видеть рядом с собой в строю боевую химеру, созданную по подобию зелонской, мне бы не очень хотелось, но те же жуки-строители могут прийтись очень впору. Как и метод выращивания под землёй какой-то дряни, которой дополнительно кормят всех этих химер. Не думаю, что тратить на их прокорм гардарскую пшеницу это хорошая идея. Однако об этом пусть болит голова у наших магов жизни и химерологов, а я боевой маг и пришёл сюда выжигать заразу Отступников.
Мои мысли прервал Каир, негромко поинтересовавшийся:
— А ты не думал, что там, в посёлке окажется архимаг, и мы идём в ловушку? Ведь Равра мы же и поймали — очень удобно использовать его имя в таком деле.
— Думал. Но вероятность этого очень мала. Если там действительно сидит архимаг, то там будут сотни химер или некроголемов. А чтобы прекратить все споры, предлагаю подумать.
Я обвел взглядом Каира, Катирию, стоящих чуть в стороне лейтенанта Ито и старшину Пламита. Новички маги или сержанты стояли в стороне. Здесь только ветераны, прошедшие вместе Кернатум и Кеур. Им я и пояснил свою мысль:
— Глядите, — я повёл рукой в сторону Ларии. — Сейчас дожидаемся время связи, отправляем сообщение. И?
Каир задумался лишь на мгновение:
— Ты прав. Мы крайняя рота. Ни восточнее, ни западнее нас никого нет. Ответом штаба легата будет приказ проверить присутствие архимага.
Ито покрутил шеей, словно горжет его душил, переспросил, позабыв о чинах:
— Проверить? Нам? Они в своём уме?
— Нас тут полторы сотни, а разведка такое в одиночку проворачивала, — Каир обернулся к младшему мастеру. — Думаешь им не страшно было у каждого посёлка или поворота дороги, где их могла ждать засада?
— У них и ездовые химеры под задницей, — огрызнулся парень.
Я нахмурился и оборвал увлекшегося подчиненного:
— Довольно, — махнул рукой уже в сторону зелонца. — Подойди.
Мы все, стоявшие на этом краю: я, Катирия, Каир, маги отрядов, Лария — оглядели мужчину. Он привёл себя в порядок: застегнул все пуговицы, оправил одежду и сейчас выглядел совсем по-другому. Вот только горбился и глядел в землю. Я задумался. Но ведь там, на берегу он глядел мне в глаза. Что изменилось?
Не спуская глаз с Ригия, озвучил мысли:
— В эфире уверенности нет.
Каир кивнул:
— Что очень странно и подозрительно.
— Но делать нечего. Значит придётся положиться на старый добрый способ, в котором я никогда не был хорош.
Зелонец вздрогнул и ещё сильнее сгорбился. Я скомандовал:
— Подними голову! Гляди мне в глаза!
Несколько секунд ничего не происходило, но затем зелонец медленно разогнулся, встречаясь со мной взглядом серо-синих глаз, напомнивших мне море за обрывом. Когда-то, давным-давно, когда были живы и Вид, и Лариг, я точно так же поднял взгляд на Вида, а он, подозревая что я схожу с ума, проверял — говорю ли я правду. Ему хватило одной моей фразы. Я точно так не сумею, но уж что-то постороннее в этом стылом море чужих глаз я должен суметь заметить?
— Как тебя зовут?
— Ригий, господин, как и сказали местные.
— Мне не нравится, когда меня так называют. Говори… Ну, хотя бы тонму капитан или как прежде — маг.
Зелонец медленно кивнул, а я прикрикнул:
— Не опускай глаз! Ты знаешь, где тайное селение архимага?
Ничего не дрогнуло в его глазах:
— Знаю, тонму капитан.
Не хочешь снова называть меня могучим магом? Не нужно, мне, напротив, приятнее слышать воинское обращение к себе. И я лишь улыбнулся, задавая следующий вопрос:
— Там есть укрепления?
Глаза чуть потемнели:
— Укрепления?
— Стены, башни, ворота, стрелометы?
Взгляд Ригия просветлел:
— Только само поместье архимага Равра окружено стенами. Что такое стрелометы я не знаю, госп… тонму капитан.
— Что с боевыми химерами, — я заметил, как по лицу зелонца мелькнула тень при этих словах, — сколько их в посёлке?
— Не так много. Это горный небольшой посёлок. В нем никогда не было много людей и ферма небольшая. Там росли только, — голос мужчины дрогнул, а глаза застыли. А говорят будто море не замерзает даже в морозы, — уникальные, на которых владыка Равр проверял свои идеи.
— А есть те, что созданы, сращивая их с магами? Илизы?
— Нет. Это старый ритуал и их давно делают в других местах.
— Ты очень много знаешь о том, что делал Равр. Почему?
— Я с детства, сколько себя помню, жил там, — теперь и лицо зелонца застыло в том, что я назвал бы болью. — И очень много видел, и слышал.
