Лентюх запутался в обрывках упряжи и стоял под самыми деревьями, мелко дрожа, с головой, прижатой к груди, весь в пене. Добрый глаз его закатился, отсвечивая белком. Меринок хрипел и начинал биться, потом замирал снова.
Чара покачнулась. Ухватилась за рукав куртки Стража и закрыла глаза, собираясь с силами. И вдруг услышала, очень отчётливо, как бешено молотит сердце несчастного Лентюха. Она поймала этот сумасшедший ритм и, шагая к коню, задышала с ним в такт, постепенно выравнивая дыхание. Когда её ладонь коснулась горячей шеи, мерин успокоился и перестал хрипеть. А у неё внезапно перестала кружится голова…
— Лентюх, толстячок, — ласково приговаривала девочка, выпутывая бедолагу.
Меринок прекратил трястись и покорно позволил ей ползать у себя под брюхом.
Рикон озадаченно наблюдал за ней. Уцелевшая в бойне худенькая девчонка пришла в себя на удивление быстро, но она ещё не знала, что сталось с женщиной. Возможно — её матерью…
Чара сняла уздечку, освободив разодранные в кровь губы Лентюха, и оставила его, стреноженного, но почти спокойного.
— Он боится ваших Крылатых, — с укоризной сообщила она Стражу. Помедлила и продолжила, уставившись ему в лицо прозрачными зелёными глазами:
— Спасибо, что спас. Что с нами будет теперь? — Её голос звенел напряжением.
— Скоро прибудут люди лорда Анариа. Это его земли, они обязаны помочь вам.
— А вы? Просто улетите? И всё?
Рикон нахмурился:
— Мы похороним твою семью. Передадим лихих людей охране лорда и улетим. Да. — Он поймал взгляд девочки и продолжил:
— Дорога — длинная. Вы на ней не одни. И это — не единственная шайка в здешних местах.
Девочка опустила голову и пробормотала:
— Извини…
— Не надо, — Страж поморщился. — Всё в порядке. Как твоё имя?
— Чара. — Она снова подняла на него глаза.
— Рикон-Страж, — представился он. — Мне жаль, что вас заметили так поздно. Мы пол-Луны вычищаем эти леса от лихих людей, не думали, что они уйдут так далеко…
— Значит, Стражи занимаются и этим?
— Чем? — опешил от неожиданности Рикон.
— Охраной дорог.
— Иногда, — неохотно согласился он, откинув назад светлую чёлку, свесившуюся на глаза. — Если местные не справляются, они зовут нас.
— Вас можно позвать? — Её голос упал до благоговейного шёпота.
Такая интонация в устах деревенской девчонки была ему куда понятнее, чем то, как свободно она говорила прежде, но он испытал разочарование. И ответил сухо, назидательно:
— Лорд-хозяин Земли может позвать нас в случае крайней нужды или прямой угрозы его народу. Лекари могут позвать нас при угрозе мора людей или скота.
— Я поняла, — резко прервала его Чара, возвращаясь на дорогу. — Деревенская девчонка не может позвать Стража.
Она посмотрела на него с горечью и продолжила уже тише:
— Даже если она в крайней нужде и её семье грозит смерть, Стражи спасут её, только если заметят…
— Эй, Чара, так тебя зовут? — Рикон шагнул за ней следом. — Стражи не могут и не должны дежурить возле каждой девчонки! Есть вещи… — он помолчал, подбирая слова, — от которых Стражи защищают всех девчонок сразу. И их родителей. И весь мир Трёх Лун!
— Да-да, — равнодушно отмахнулась от него растрёпанная белобрысая спутница. — Вы караулите Переходы… Знаю.
Она даже не оглянулась, направляясь к своему товарищу. Лишь украдкой подняла глаза к узкой полоске неба, зажатого между жёлтых стен осеннего леса. Там, высоко, кружил Рок и остальные Крылатые его отряда.
Рикон вдруг рассердился и сам удивился этому — он чувствовал, что девчонка в чём-то права.
— Ты можешь позвать меня, — неожиданно произнёс он, с изумлением слушая собственный голос.
Девчонка замерла, её спина напряглась под тонкой тканью перепачканной рубашки. Она медленно обернулась и спросила:
— Как?
— Лекари. Они есть в любом городке или замке. Моё имя Рикон-Страж, помнишь? Мне передадут через Гонцов, где бы я ни был. Только имей в виду…
— Что я могу оторвать тебя от спасения мира? Я не позову тебя просто так. — Теперь она стала необычайно серьёзной. Бледное от природы лицо побелело ещё сильнее, лишь горела непонятная страсть в глазах да глубокая ссадина на лбу пламенела отчётливо. — Но однажды я позову тебя, Рикон-Страж. И ты тоже запомни моё имя. Чара.
Она отвернулась и решительно зашагала к своему попутчику. Рикон-Страж остался стоять столбом возле перевёрнутой повозки.
— Что происходит? — вкрадчиво полюбопытствовал с неба Рок.
— Отстань! Потом расскажу, — мысленно отрезал Рикон и присоединился к своим товарищам, которые пинками и окриками заставляли пленных копать глубокую яму в стороне от дороги.
Тела убитых уже лежали рядом. На женщину было страшно смотреть. Толстяк, тело которого вытащили из-под телеги, отделался легче всех — он просто сломал шею. Второго мужчину зарубили топором, и тоже — сзади. И мальчишка… Он явно бросился защищать Чару, но не добежал.
Рикон обречённо вздохнул:
— Плохо, что они все в одной могиле… Этих, — он указал на тела двух разбойников, с которыми разобрался кто-то из пассажиров повозки, — вниз, и землей присыпьте, потом — остальных. Я позову девочку.
Тоов-Страж молча кивнул в ответ.
Чара приложила ладонь ко лбу Лорда Всезнайки, покрытому холодной испариной. Закрыла глаза. Поискала в памяти слово, способное помочь, и не нашла. Её охватили отчаяние и гнев. Она зажмурилась изо всех сил и взмолилась низкому небу, этой пустой дороге, шумящему лесу вокруг — о помощи. «Ткэндоирэ», — прошелестело у неё в голове и мелькнула изящная вязь. «Ткэндоирэ», — шёпотом повторила Чара, вспоминая нелепую, дёрганую походку Югоря. Как смешно он косолапит, выворачивая длинные ступни. Какие острые у него колени, когда он сидит.
Лорд Всезнайка дёрнулся всем телом и громко, мучительно застонал, а потом затих. Чара посмотрела на его ноги. Они больше не были неестественно вывернуты. Лежали ровно и прямо. Лоб под её рукой подсыхал, на бледное лицо возвращались краски.
Она метнулась к канаве и вытянула из-под груды рассыпанных вещей пёстрое покрывало Триш. Прижалась к нему лицом, вдыхая родной запах, опомнилась и выскочила обратно на дорогу…
Когда появился Рикон-Страж, Лорд Всезнайка лежал в прежней позе, по самый подбородок укутанный в мягкую ткань.
— Пора? — подняла Чара голову. Её глаза сухо блестели. — Скажи, — спросила вдруг она, спускаясь к дороге, — а как Крылатые кони узнают, кто станет их всадником?
— Не знаю, — пожал плечами Рикон, — не спрашивал.
Она стояла на краю ямы. На дне, в густеющих сумерках, белели лица. «Триш, Атто, Фонен, Карик. Карик, Фонен, Атто, Триш», — беззвучно повторяла Чара, едва шевеля губами.
