Ррхан и Шир опустили сорванцов на землю ногами, но не разжали пасти. Чумазые, кудрявые, абсолютно одинаковые мальчишки прекратили вопить и дружно рванулись прочь, едва их босые ноги коснулись земли, но только рубахи затрещали — Псы держали крепко.
Кони фыркали, Рикон, с трудом удерживаясь от смеха, грозно поинтересовался:
— Кто такие?
Мальчишки переглянулись и дружно заканючили:
— Дядечка, отпусти, нас мамка наругает…
— Сам такой! — вдруг огрызнулся тот, которого держал за шкирку Шир.
Пёс разжал челюсти, и мальчишка свалился на колени, одновременно оборачиваясь назад с риском сломать себе шею. Ррхан тряхнул своего и проворчал что-то сквозь сомкнутые зубы.
— Я, что ли, глухой? — немедленно отозвался его маленький пленник и замер. Ррхан отпустил его и пацанёнок, крутанувшись на месте, с восторгом задрал мордашку к голове Пса:
— Говорящий волк!
— Это не волк, — поспешил вмешаться Рикон, ещё не до конца понимая, что произошло. — Это — Пёс.
Мальчишки немедленно уставились на Рикона. Их сияющие глазенки требовали объяснений, Псы были ошарашены не меньше Рикона, и вообще — объяснения не помешали бы сейчас никому.
Дело кончилось тем, что на окраину деревеньки из утреннего тумана выплыла странная процессия: три Крылатых коня шагали по разбитой дороге в ряд, на одном из них сидел молодой Страж, следом ступали два грозных зверя с близнецами на спинах. Пастушок, собиравший коз, припустил огородами, козы с блеяньем разбежались, а хозяйки заголосили во всех дворах, благоразумно захлопывая калитки. Через минуту деревня словно вымерла — все двери и ставни оказались закрыты и, кроме истерично вопящей где-то утренней птицы, ничто не нарушало настороженной тишины. Лунгта фыркнул, топнул и громко, призывно заржал. В конце кривой улочки отворилась калитка, на дороге показался растрёпанный мужик. Он начал бить поклоны за два двора.
— Поговори с ним, Рикон, — досадливо попросил Злой Рок, — а то он и к полудню до нас не доберется.
Рикон вспомнил своё аристократическое происхождение, и голос его заледенел вежливым равнодушием:
— Кто ты есть?
— Так… как, господин? Голова я, значит, Яныш. Деревня наша, Задойки…
— Прекрасно, Яныш, — перебил мужика Рикон. — Чьи это дети?
Деревенский Голова с опаской покосился на Псов и трясущейся рукой указал куда-то в конец улицы.
— Динаркины они. Что натворили-то, господин?
— Не твое дело. Проводи. И не господин я, а Рикон-Страж.
— Конечно-конечно, — мелко закивал мужик, соглашаясь сразу со всем, и повёл процессию по грязной улице. Заскрипели ставни, приоткрываясь, через дыры в заборах засверкали любопытные глаза. В основном детские. «У-у», — протянул кто-то с завистью…
Близнецы гордо восседали на спинах Псов, никак не реагируя.
Дальше по улочке распахнулась калитка, и из неё выскочил крепкий полуодетый парень с хворостиной в загорелой руке. За него цеплялась невысокая молодая женщина. Он стряхивал её с себя, как котенка, но она хваталась за него снова.
— Ваши? — обернулся к сорванцам Рикон.
— Ага, — обречённым хором отозвались они, покрепче вцепившись в гривы Псов.
— Вот, батька их, Нарим, — засуетился Голова.
— Спасибо, ты очень помог Стражам. Подумай, не надо ли в деревне чего? Будем уходить — сообщишь. Иди, Яныш. — Рикон перевёл взгляд на молодого отца, на веснушчатом лице которого проступала смесь досады, страха и облегчения. Хворостина сама собой пристукивала в ладонь.
Рикон соскользнул со спины Рока и сделал шаг к парню.
— Твои?
— Мои, — вздохнул парень, — чего уж.
Мать выглядывала из-за широкого плеча мужа и глазами, полными ужаса, смотрела на сыновей.
— Слезайте, — скомандовал Рикон.
Пацаны медлили. Псы заворчали, и мальчишки ссыпались на землю. Родители шагнули к ним, но не осмелились приблизиться к огромным зверям.
— Не надо бояться. Мне бы попить, горячего, да поговорить с вами, — смягчил тон Рикон.
Лунгта и Злой Рок обменялись короткими взглядами.
— К-конечно, Страж, только стол у нас небогат…
Хозяин распахнул калитку, пропуская гостей. Близнецы шли последними и получили всего лишь по крепкому подзатыльнику, перед тем как попасть в объятья матери.
Нарим закрывал калитку, когда его спину обожгло горячее дыхание и, перекрывая, а то и совпадая с ворчанием, голос в голове поинтересовался, как зовут сыновей.
— Маки и Вошка, — машинально ответил парень и обернулся, холодея.
Ему в лицо дышала ужасная морда. И ухмылялась.
Они покинули деревню, поупражнявшись ещё немного. Пятеро добровольцев, двое из которых оказались детьми, причём одна девочка, лет десяти, прекрасно понимали Псов. А Псы с лёгкостью понимали людей. Когда Крылатые кони брали разбег по главной улице деревушки, все её жители провожали Стража и «летающих говорящих волков».
Поздно вечером они опустились на плато в Небесных скалах. Перед Небесным Замком их ждали Старшие Стражей.
Глава 8
Друзья и враги
Люди грелись у костра, пока одна половина Псов охотилась, а вторая — отдыхала после утомительного пути. Самый юный, с зачатками серой гривы, Гррыт, уже притащил им некрупного копытного со свёрнутой шеей и снова растворился среди деревьев. Ликос взялся освежевать тушку, а Огастос наломал разлапистых веток с длинной ароматной хвоей для ночевки. Здесь уже отчётливо ощущалось дыхание осени. Солнце заходило рано, ночи стали холодней. Чара с сожалением вспомнила жаркие ночи Юга.
Ликос насадил тушку на крепкий сук и пристроил над огнём, дохнуло слово Чары, и пламя осело ровно настолько, чтобы не подпалить мясо. Псы тихонько зафыркали — им не нравился запах.
— А как вообще живут там, у вас? — спросил, протягивая к огню руки, Огастос.
— Да как? Сказать честно, я мало где бывала… Победнее и попроще, чем в ваших городах, а деревни — и не отличишь. Лошади, козы, свиньи — всё как здесь. Крыши у нас по-другому кроют, окна квадратные ставят, вот и вся разница. Да! Конечно! Магии нет. Совсем. Гори-огня нет, но масляные лампы и свечи — тоже ничего. Ветер в паруса никто не направляет, но по морю ходят… Вести срочные и важные Стражи носят и гонцы. Лошади у нас, конечно, получше… А так? Те же господа и простой люд. И разбойники на дорогах тоже есть, они — забота Стражей, когда совсем наглеют. Их на каменоломни отправляют, если поймают Стражи, а если мужики…
Чара замолчала, глядя в огонь.
— Жаль, что им тогда не удалось… Жили бы сейчас одинаково, — вздохнул Огги.
