Рудников три, у каждого — частные владельцы, поэтому приговоренных к бессрочной каторге продают на аукционе. Будь моя воля, они отправлялись бы в свое предпоследнее подземное жилище прямо из зала суда. Но закон требует, чтобы негодяи возместили ущерб собственной жалкой персоной с максимальной выгодой. Поэтому их передают Хозяину Торга, а уж потом в наше ведомство поступает документ с указанием рудника, на который отправлены каторжники.
А вот еще не белый, не пыльный лист. Шаргас, орк, изгнанный из наемников за пьянство и неадекватность. Подкараулил на рассвете обидчика, сломал шею. Отправлен на Торг… без отметки убытия. История совсем недавняя, может, отметка еще в канцелярии?
И да, Шаргас был задержан и доставлен в суд Флессом. Всё стало на свои места. И я поспешил вниз, торопливо снимая обруч с гудящей головы.
Младший секретарь взглянул на меня, слегка испугался и пролистал журнал, чуть не порвав от спешки. Да, злодея, именуемого Шаргасом, отправили на Подземный Торг. Да, на месте названия рудника, куда он проследовал, — пробел.
— И я даже знаю, в какой день это произошло, — сказал я резко и саркастично.
— Двадцать шестого числа прошлого месяца, — пробормотал младший секретарь. — В день…
— ...массового побега с Торга! — закончил я. Сердито взглянул на в общем-то не виноватого юнца и направился в кабинет Хвыща.
Секретарь что-то дописывал. Показалось или нет, но он, вставая, прикрыл лист папкой. Или от нервов? Хвыщ привык приходить ко мне в кабинет по вызову. Мои визиты в его каморку случаются редко.
— Почему в отчете о поимке беглецов с Торга каторжники не выделены отдельным пунктом?! — с ледяным спокойствием спросил я.
Хвыщ вздрогнул и, как мне показалось, нырнул в волну тревоги. Его зеленое лицо на миг стало аквамариновым.
— О каком преступнике вы спрашиваете? — бесстрастно уточнил он, превозмогая дрожь.
— Об убийце Шаргасе! — уже резче продолжил я.
Аквамарин стал привычным цветом ранней листвы, дрожь прекратилась.
— Это очень серьезное упущение канцелярии, — ответил Хвыщ ровным голосом. — В тот день, точнее, в ночь поиска чистокровки беглый злодей оказался забыт. Я надеялся доложить о его поимке в следующие дни, но тут произошло это…
— ...убийство, возможно совершенное им, ведь Шаргас еще не пойман, — сказал я так спокойно, как только мог. — Хвыщ, я всегда восхищался вашей исполнительностью. Поэтому сейчас мне особенно досадно узнать об этом странном упущении. Подготовьте к вечеру объяснительную записку, и я решу, насколько для меня окажутся приемлемы ваши объяснения.
— Я исполню ваше распоряжение и понесу положенную ответственность, — ответил секретарь. Мне показалось, будто он говорил с явным облегчением. Так в суде радуются разбойники, осужденные за мелкую кражу.
Или всему виной моя больная голова? Мерещится невесть что...
***
Следовало немного проветриться и, главное, поспешить. Уже через четверть часа был снаряжен гипперфлай и я мчался в сторону Дома гоблинов.
— У меня нет ордера, — заявил я начальнику охраны. — Передай Хозяину Торга, что ему было бы выгодно пообщаться со мной прямо сейчас, не дожидаясь бумажки.
Ждать пришлось недолго. Меня проводили в апартаменты не самого почитаемого, но одного из самых богатых жителей Города.
Гоблинам редко свойственно чувство меры и чувство прекрасного. Кабинет моего собеседника благоухал и сверкал, самоцветы не украшали разве что ковры. Несмотря на преклонные года и чрезмерный вес, Хозяин Торга поспешил ко мне, низко поклонился и перешел к делу быстрее, чем я успел отвергнуть предложенные яства и напитки.
— Позавчера по моему приказу пещера была обыскана в третий раз. Мы нашли два прежде неизвестных подземных хода, мы исследовали каждую щель, каждую нору. К сожалению, мы окончательно убедились, что она сумела добраться до Города, и нам ничего не остается, как еще раз принести извинения…
— Речь не о чистокровке, — прервал я собеседника. — Меня интересуют преступники, которые должны были быть проданы в этот день в Глубокие рудники.
— Ах да, злодеи — это по вашей части. А из-за этой несчастной чистокровки вампиры всю кровь из меня выпили. Я прекрасно понимаю их, ведь была очередь клана уважаемых Ринов получить роженицу из иного мира. Конечно же, все эти дни я думал только о ней, и мы искали ее. Мне так стыдно перед Домом вампиров и перед стражей за доставленное беспокойство. Я даже рад, что портал в мир чистой крови закрылся. Для нас он золотой поток, но также источник головной боли.
Про голову лучше было не напоминать. Я опять почувствовал раздражение, но привычно сдержался — образ хладнокровного и всегда беспристрастного начальника стражи обязывает.
— Сочувствую, уважаемый. Но прошу все же ответить на вопрос: На какой рудник отправлены преступники?
— Ах, извините, — собеседник предпочел не заметить мою слишком ледяную вежливость, — да, злодеи. Этот громила орк и мошенник эльф... как же их… Шаргас и Энфиль, да, они коварно воспользовались неразберихой. Увы, они еще не были куплены и не получили рудничную метку, что может осложнить поиски…
При всей несимпатичности собеседника я отметил профессиональную память на имена особо важных рабов. Сухо поблагодарил, получил уверение, что такой инцидент произошел в последний раз, и вышел из кабинета до того, как мне предложат подарок или хотя бы бокал лучшего подземного вина.
И уже на улице подумал — какое неприятное совпадение: сбежал даже не один преступник, а двое. И обоих раскрыл и арестовал Флессан.
***
Уже вечером я направился в дом моего помощника. Мне было заранее известно, чем сейчас занят Флесс. Всë, как мы и договорились. Он изображает «несправедливо отставленного», я — сурового и недовольного. Флесс закроется в доме, отошлет жену к родственникам вместе с детьми и служанкой и сделает всë, чтобы внешне казалось — он там один и подтвердить его алиби некому. А на самом деле пригласит в гости для серьезного разговора под хорошую выпивку одного из глав гномьего клана — у него по старой памяти хорошие отношения с мастеровыми. И еще одного независимого свидетеля из племени огородников — что естественней дружеской пирушки? Это будет железное алиби, и оно станет полной неожиданностью для того, кто решит подставить моего помощника.
Не представляю, как Флесс уговорил жену оставить его одного в компании собутыльников. Аини терпеть не может, когда муж пьет. А мой друг — хозяин у себя в кабинете, но дома сразу же становится убежденным подкаблучником. Свою «королевну» Флесс готов носить на руках круглые сутки и по мере возможности освобождает даже от домашних обязанностей. Или отдает распоряжения служанке, или делает домашние дела сам.
Интересно, если бы Лилия поселилась в моем доме, не захотела бы она стать такой хозяйкой? Не уподобилась бы женщине, однажды примерившей эту роль? И покинувшей мой дом, когда я ясно дал бы понять, что из меня послушного слуги не получится?
