Говорят, достаточно взглянуть на человека, чтобы понять — станете вы друзьями или нет.
При виде темных кругов под глазами, кое-как второпях собранного на макушке хвоста, совершенно обычных спортивных штанов, какие были у меня в ту пору, когда я только родила и кормила грудью, обычной футболки и вязаных носок с рождественским орнаментом, в ту же секунду я влюбилась в сестру Андрея. Полностью и безоговорочно.
— Он рассказал тебе, — произнес Андрей на русском.
Лена стрельнула блестящими глазами в мужа, пожала плечами и очень четко выговорила на русском, по-прежнему сводя взгляда с Джека:
— Он очень быстро раскололся после того, что я с ним сделала.
— Боже! — всплеснул руками Андрей. — И ты туда же. Не хочу ничего знать о вашей личной жизни!
Лена рассмеялась и перевела свой лучистый взгляд на меня.
— Привет. Я Лена, младшая сестра этого непутевого, а ты?
— Соня. А это моя дочь Аля.
— А Андрей мой папа! — громко возвестила Аля.
Взгляд Лены тут же заметался между малышкой и Андреем в поисках сходства, а потом остановился на мне — и я легко качнула головой.
Она снова улыбнулась.
— Иди к папе, Джеймс, — она подтолкнула сына к Джеку. — Джеймс твой двоюродный брат, Аля. Он немного младше тебя, но очень любит играть с самолетами.
— Я тоже! — ответила Аля, показывая Лене щенка.
— Класс, — просияла она. — Посидите с детьми, пока мы посекретничаем? — обратилась она к Андрею на русском.
Джек кашлянул, выразительно глядя на жену. Его задевает то, что она говорит при нем на русском или что-то другое?
— Пойдем со мной наверх, Сонь, — обратилась она ко мне, по-прежнему на русском. — Мне надо кормить Скай.
— СКАЙ? Вы назвали дочь Скай?! Моего щенка тоже зовут Скай.
— Класс, — повторила Лена и снова заговорила на русском, глядя на мужа: — Вот почему я буду звать ее Светой.
Джек Картер проследил за женой потемневшим взглядом, пока она поднималась по ступеням. Боже, им вдвоем точно никогда не скучно.
— Справишься? Могу забрать Алю с собой, — шепнула я Андрею.
— А ты? Больше не боишься? — он поцеловал меня в лоб и подтолкнул к лестнице. — Иди, мы справимся.
Я побежала к лестнице, поднялась, рассматривая семейные фотографии на стене. Если бы у меня был дом с такой лестницей, я бы обязательно развесила так же и наши счастливые снимки.
Да даже будь у нас своя квартира…
На втором этаже оказалась распахнутой только одна дверь, и я вошла туда. Это оказалась детская.
Лена ворковала над малышкой на пеленальном столике, меняя памперс.
— Два дня ждали, и надо же было обязательно сделать это при гостях, — рассмеялась она. — Да, солнышко?
Она подхватила переодетую малышку и уложила в кроватку. И посмотрела на меня и серьезно сказала:
— Ты совсем непохожа на нее.
Я сразу поняла, о ком она. О бывшей жене Андрея.
Я не знала, как выглядела Вероника, но догадывалась, какой должна была быть жена капитана Романова.
— Ты не удивилась тому, что я прилетела вместо нее. Почему?
Лена вздохнула.
— Посмотри на меня. Растянутая майка с подозрительными пятнами, на голове вечный хвост. С трудом справлюсь с Джеймсом, а все свободное время кормлю грудью Скай. Молоко едва идет, и она плохо набирает в весе… В общем, когда Джек сказал, что Андрей все-таки приедет, я запаниковала. Я неровня Веронике. И никогда не была. Она всегда была как принцесса с открытки — блестящие волосы, узкая талия, высокие каблуки. Я же едва держусь на каблуках и чуть что падаю. А как у тебя с каблуками?
— В обычной жизни я их тоже не ношу.
— Отлично! Еще я не помню, когда была у парикмахера в последний раз, а мой маникюр занимает ровно три секунды. Я не знала, как и в чем ее встречать. Не хотела выглядеть рядом с ней совсем уж замарашкой, а другого выбора не было. Сутками напролет я перебирала гардероб и рыдала: в половину вещей я не влезала с этим бюстом. А во второй половине я бы смотрелась дико — ну подумай, коктейльное платье и кенгуру! Тогда же из-за нервов у меня опять пропало молоко… и тогда Джек сказал, что больше не может молчать. И рассказал, что Андрей признался, что будет без жены. Так что к черту туфли, макияж и одежду от кутюр, так он сказал. Но с кем приедет Андрей, я не знала.
— А Джек знал обо всем, поскольку оформлял мне приглашение, — кивнула я.
Лена улыбнулась и села ко мне на мягкую розовую софу.
— Да. Это сам Джек и уговорил Андрея молчать до самого приезда, потому что переживал, что я буду нервничать. Ведь я считала брак Андрея самым идеальным в мире, но… Жизнь доказала мне, что не бывает ничего идеального. Красивая картинка может скрывать очень много неприглядного и наоборот… Знаешь, где-то два или три года назад Андрей прилетал ко мне в Тунис. Так вот уже тогда он мало на себя походил. Он работал, как проклятый, и очень мало улыбался. А когда я спросила его, все ли у него в порядке, он ответил как робот, что все прекрасно. Но все не было прекрасно. И я рада, что снова вижу брата счастливым. Мой брат уже очень давно не улыбался так широко и открыто, как сейчас, Соня.
— Боже, — выдохнула я. — Я так волновалась перед приездом сюда. Спасибо тебе.
— И тебе, Соня. Расскажи мне. Расскажи мне все! Я так давно не говорила на русском. А еще у меня никогда не было близкой подруги. Как ты понимаешь, подругами с Вероникой мы никогда не были.
— Но почему твои родители так держались за этот брак?
Лена тяжело вздохнула.
— Андрей их старший и единственный сын. Он должен был быть лучшим во всем. Они всегда слишком много требовали от него, а его девушкам предъявляли слишком много претензий. Мама считала, что никто его не достоин. Они дружили с семьей Вероники еще до нашего рождения, и кажется, обручили их еще в колыбелях. Ни у Андрея, ни у нее не было выбора. Хотя они любили друг друга. Поначалу, по крайней мере. Но им было по восемнадцать, оба были красивы, а их свадьба была похожа на сказку. Кажется, родители убедили обоих, что так будет правильно, лучше и это единственно возможный вариант. И они сами поверили в это. И все поверили, даже я. И только, когда увидела Андрея в Тунисе, я поняла, что, может, поначалу мой брат и был счастлив, то теперь уже нет.
Малышка закряхтела и заплакала в своей колыбельке. Лена тут же ее подхватила, уже было потянулась к футболке, но замерла.
— Я покормлю ее при тебе, можно?
— Конечно. Я ведь и сама родила и кормила, какие вопросы.
— Видишь! — просияла она. — А Вероника была против детей. Уж при ней я бы точно никогда не стала кормить. Просто не смогла бы. Обсуждать треснувшие соски? Крема от растяжек? Да ни за что на свете!
