Брови его взмыли вверх и опустились с невероятной быстротой. Карл так и не понял, увидел ли доктор нечто необычное. Лицо доктора, сидящего напротив, было абсолютно неподвижно и бесстрастно. И вновь в животе и гениталиях у Карла возникло ощущение невесомости – как при внезапной остановке лифта.
– Да, Карл, похоже, вы блестяще преодолеваете нашу короткую полосу препятствий… По-моему, вы считаете, что все это довольно глупо, да или нет…???
– Ну говоря по правде… Да…
– Вы откровенны, Карл… Это хорошо… А теперь… Карл… – Он ласково растянул имя, точно обходительный коп-мошенник, собирающийся угостить вас сигаретой «Оулд Гоулдз» (и как только копы могут курить эти «Оулд Гоулдз»?) и начинающий играть свою роль…
Коп-мошенник исполняет короткое танцевальное па.
– Почему бы тебе не предложить Человеку сделку? – Проявляется его злобное супер-эго, о котором он говорит только в третьем лице – как о «Человеке» или «Лейтенанте».
– Таков уж Лейтенант – если ты честно играешь с ним, он честно играет с тобой… Нам бы хотелось обращаться с тобой помягче… Если бы ты мог нам как-то помочь. – Его слова хорошо слышны в заброшенной пустыне с кафетериями, темными закоулками и закусочными. Джанки отворачиваются, чавкая сдобным тортом.
– Педрила сгнил.
Ошалевший от чумовых колес Педрила, высунув язык, тяжело опускается в гостиничное кресло.
Он встает в нембутальном трансе и вешается, не изменившись в лице и не втянув язык.
Коп качается, сидя на пуфике.
– Знаешь Марти Стила? – Качается.
– Да.
– Сможешь обдурить его? – Качается? Качается?
– Он никому не верит.
– А ты сможешь. – Качается, качается. – Ты же обдурил его на той неделе, да? – Качается???
– Да.
– Ну тогда сможешь обдурить его и на этой. – Качается… Качается… Качается… – Да и сегодня сможешь. – Перестал качаться.
– Нет! Нет! Только не это!
– Слушай-ка, либо ты будешь сотрудничать, – трижды злобно качается, – либо Человек тебе жопу порвет. – Он вскидывает сросшиеся брови.
– Итак, Карл, будьте добры, скажите мне, сколько раз и при каких обстоятельствах вы… э-э… позволяли себе удовольствие участвовать в гомосексуальных актах??? – Его голос становится все тише. – Если вы никогда этого не делали, я буду склонен считать вас не совсем типичным молодым человеком. – Доктор кокетливо грозит ему пальцем. – Впрочем, как бы то ни было…
Он похлопал ладонью по досье и метнул на Карла гнусный похотливый взгляд. Карл заметил, что папка стала дюймов в шесть толщиной. Казалось, с тех пор, как он вошел в кабинет, досье сильно разбухло.
– Ну когда я служил в армии… Эти педики делали мне грязные предложения, и порой… когда я бывал на мели…
– Да, разумеется, Карл! – пронзительно вскричал доктор. – В вашем положении я поступал бы так же, чего скрывать, хи-хи-хи… Ну что ж, полагаю, этот… э-э… вполне доступный способ пополнения… э-э… казны можно не учитывать, он к делу не относится. И все же, Карл, бывали, вероятно, – он постучал пальцем по досье, которое испустило слабые миазмы заношенных суспензориев и хлорки, – и другие случаи. Когда не затрагивались… э-э… экономические факторы.
В голове у Карла вспыхнула зеленая сигнальная ракета. Он увидел смуглое худое тело Ханса, повернувшегося к нему, и ощутил на своем плече частое дыхание. Ракета погасла. У него в руке корчилось какое-то огромное насекомое.
Он резко отпрянул всем своим существом в электрической судороге отвращения.
Карл вскочил на ноги, дрожа от ярости.
– Что вы там пишете? – спросил он.
– И часто вы дремлете подобным образом??? В разгар беседы?..
– Я вовсе не спал.
– Не спали?
– Просто дело в том, что все это — дурной сон… Я немедленно ухожу. Мне все равно. Вы не заставите меня остаться.
Он шел через весь кабинет к двери. Он шел очень долго. Он с трудом передвигал онемевшие ноги. Казалось, дверь удаляется.
– Куда вы можете уйти, Карл? – Голос доктора настиг его из невообразимой дали.
– На улицу… Прочь… В эту дверь…
– В Зеленую Дверь, Карл?
Голос доктора был едва слышен. Весь кабинет взлетал, направляясь в космос.
ВЫ НЕ ВИДАЛИ РОЗУ ПАНТОПОН?
Держись подальше от Куинз-Плаза, сынок… Гиблое место, кишит сыщиками, изнывающими без любимого наркомана… Слишком много уровней… Из чулана выскакивают легавые, растащившиеся под аммиаком… как разъяренные львы… набрасываются они на бедного старого специалиста по карманам пьянчуг, от страха у него исчезают вены… Он неделю трескается под шкуру, а то и слезает на те пять двадцать девять, что Нью-Йорк щедро и даром дает наркотам-карманникам…
Так что, Гончий Пес, Ирландец, Матрос – берегитесь… Взгляните вперед, взгляните вперед, прежде чем ступить на этот мучительный путь…
Мимо со зловещим железным скрежетом проносится поезд подземки…
Куинз-Плаза – гиблое место для ворюг… Слишком много уровней и потаенных мест для копов подземки, и невозможно оправдаться, если уж протянул руку…
Пять месяцев и двадцать девять дней: приговор, выносящийся за «карман», то есть за прикосновение к лоху с очевидным намерением… Невиновных могут осудить за убийство, но не за карман.
Педрила, Гончий Пес, Ирландец, Матрос – мои знакомые наркоты и карманники прежних времен… Старая шобла Сто третьей улицы… Матрос и Ирландец повесились в «Гробнице»… Гончий Пес умер от передозировки, а Педрила «сгнил»…
– Вы не видали Розу Пантопон? – спросил старый джанки… – Время – дзеньги, – надел черное пальто и пересек площадь… Задворками, к Музею на Маркет-стрит, представлены все виды мастурбации и самобичевания. Очень интересно мальчикам…
Вниз по руслу реки катится гангстер в бетоне… Его заковбоили в парилке… Кто эта Заячья Душа – Шестерка Джио или Мамаша Джиллиг, Старая Тетушка из Вестминстер-плейс??? Лишь мертвые пальцы говорят по Брайлю…
Воды Миссисипи катят по тихому переулку громадные известняковые валуны…
– Вы что, ошлепли?! – вскричал Капитан Киноплавучей Страны…
Далекое урчание в желудках… С северного сияния градом падают отравленные голуби… Резервуары пусты… На голодные площади и переулки изумленного города с грохотом обрушиваются медные статуи…
Нащупывают вену на утренних ломках…
Строго под микстурой от кашля…
Тысячи наркотов штурмуют хрустальные клиники по лечению позвоночника, залечивают сиделок из общества «Седые дамы».
В известняковой пещере встретил человека с головой Медузы в шляпной коробке и сказал таможенному инспектору: «Будьте осторожны»… Окаменел навеки с рукой в дюйме от двойного дна…
