«А уж мне как не терпится», – подумала Таня.
* * *
Сестру Таня не видела почти два года, поэтому, встретив ее в аэропорту, не поверила глазам. Лера не просто изменилась, она, – как бы это сказать поточнее, – словно изобрела себя заново. Вместо непослушных кудрей теперь прямое черное каре до плеч; очки в толстой черной оправе, брекеты на зубах. И взгляд тоже другой – спокойный и совсем уже взрослый.
Само появление старшей сестры, казалось, придало Тане сил – как будто Лерина уверенность была заразна и передалась ей – Таня почувствовала себя более собранной, более смелой – и сразу стала соображать, что делать дальше? Еще пока ехали в такси из аэропорта и обсуждали возможные варианты, она подумала, что первым делом, пожалуй, нужно отправить запрос в Росреестр, чтобы узнать, на кого мать переписала квартиру, а также – кому принадлежит земля под Куприно – это будет полезно, как минимум станет ясно, с кем мы имеем дело.
Ответ из Росреестра пришел довольно быстро: сотни гектаров земли под Куприно, в бывшем дачном поселке Исаково-2, были записаны на фирму ООО «Чаща», принадлежащую некому Григорию Николаевичу Тушину.
– То есть живут они на территории, принадлежащей подставной фирме. Просто замечательно.
Пока искали новые зацепки, Таня выписала в блокнот фамилии бывших владельцев земельных участков и нашла их контакты в Сети. Все они продали свои земли компании ООО «Чаща» в 2007 году.
– Мы можем поговорить с ними, – сказала она Лере. – Может, помнят что-то. Подозрительно это – вот так почти одновременно взяли и продали дачи одному человеку.
Другого плана все равно не было, поэтому так сделали.
Первым, с кем Тане удалось связаться, был Сидоров Сергей Федорович, бывший владелец земельного участка с номером госрегистрации 10-10-01/102-***. Жил он в Химках и, выслушав по телефону Танину историю, согласился встретиться.
Выглядел Сидоров довольно жалко – какой-то прям типичный слесарь, словно сбежавший из фильма «Афоня» – потасканный жизнью, опухший, но очень бодрый при этом и страшно болтливый. На костяшках пальцев – поплывшие и помутневшие от времени тюремные наколки. Увидев камеру, первым делом спросил, по какому каналу его покажут. Таня призналась, что она не с телевидения, что учится на режиссера-документалиста и хочет записать разговор «на всякий случай» – такой материал может пригодиться для проекта, над которым она работает. Сидоров явно расстроился, но все равно попросил денег: «ну сами понимаете, гонорарий – дело святое». Когда Таня достала тысячу рублей, он так просиял от счастья, что даже складки на его дубленом лице, казалось, немножко разгладились.
Они гуляли в парке возле метро «Ховрино», и все это время он, нервно жестикулируя, рассказывал о том, как «чертовы сектанты» заставили его продать участок.
– Они как-то резко там появились. Рядом с Куприно. Вроде живешь-живешь, и тут – фигак! – какие-то блаженные. А потом мне сосед мой, Семеныч, говорит, что они скупили все земли вокруг. Все, что было на продажу, все купил этот их мужик усатый. На Уго Чавеса похож.
– Гарин?
– Нет. Другой. У них еще юрист был.
Таня сделала пометку в блокноте.
– И что было дальше?
– Что-что, протащили нас всех голой жопой по терке жизни, – по тону было ясно, что выражение это он сочинил не сам, услышал где-то и, очевидно, долго ждал возможности использовать к месту, и теперь явно был очень доволен результатом. – Пришли к Семенычу и говорят: продай землю. Деньги суют. А Семеныч же, он, знаете, такой мужик. Кремень. Хуями их обложил и выгнал. Уперся, в общем, из принципа. Пиндосам, говорит, ничего не продам, валите с моей земли.
– Пиндосам?
– Да-да, они очень обиделись. И то есть прям натурально стали мстить. Ну, то есть как мстить, – начали ему гадить. Скупили все участки вокруг и забором обнесли – он тупо не мог выйти с участка, жизнь ему портили, понимаете? А он по судам пошел. Ну, он это, головастый был, заявление написал в суд по правам человека или куда там. А потом, – Сидоров вздохнул, – умер он. Сердце не выдержало. И как у нас в дачном поселке узнали, что Семеныч того – так все и посыпалось.
– В каком смысле?
– Ну, в каком. В таком вот. Семеныч он как бы руководил, возглавлял наше, как бы это сказать, сопротивление. Петиции вот эти вот, в суды с ним ходили. А как умер, так все сразу лапки сложили и бросились участки продавать. Ну и я продал, а что? – он посмотрел на Таню. – Там совсем плохо теперь? – И, не дождавшись ответа, стал оправдываться, словно тут была и его вина: – Вы поймите, я ж не знал, что так будет. Они с Семенычем вон как, а он же железный был, мог пузырь водки раздавить и вообще как стеклышко. А я-то что? – пожал плечами. – Я просто человек.
– Вы сказали, что он их пиндосами называл.
– Ну да.
– Почему?
– Так этот же, гуру их, учитель этот, он из Америки, типа. Семеныч сам под него копал и еще частников каких-то подтянул, как в кино прям.
– В смысле, Гарин – из Америки?
– Ну да, Юрий Гарин. Вы не смотрите, что имя русское, он типа сын эмигрантов или что-то такое. Семеныч говорил, что он в США профессором был, а потом вот решил на родину вернуться. И прям на нашу голову, спасибо, блин, большое!
* * *
Танин план опросить бывших владельцев земельных участков под Куприно оказался довольно эффективным. Именно среди них она нашла еще одного пострадавшего от действий секты, который прислал ей ссылку на старую англоязычную статью об опальном антропологе Юрии Гарине. Подзаголовок был такой: «Скандал в научном сообществе: известного антрополога обвиняют в геноциде одного из малых народов Микронезии», 1998 год, автор материала Сергей Николаев. В отличие от русского, английский сегмент интернета на запрос Yuri Andreevich Garin реагировал более охотно – и очень неожиданно. Лера обнаружила несколько статей за авторством Гарина, посвященных языкам малых народов Микронезии, опубликованных в приличных научных журналах.
Пару часов они вместе с Таней листали эти статьи: это точно он?
Открыли статью Николаева. Ссылка была совсем старая, сайт давно не обновлялся. Гугл находил какой-то фрагмент, первые строчки в кэше: «Известный американский антрополог русского происхождения Юрий Гарин через неделю будет держать ответ перед комиссией по этике. Карьера и свобода ученого под вопросом…»
– Надо встретиться с ним. С Николаевым.
На письмо Николаев ответил быстро, вечером того же дня. Его так заинтриговала Танина история, что он предложил встретиться завтра в обед. На встречу пришел в костюме: черный пиджак, белая застиранная рубашка, лаковые черные ботинки – одежда выглядела так, словно он собирал ее в разных местах, пиджак взял у одного друга, рубашку – у другого и т. д.; как будто шел на свидание или на жизненно важное собеседование; еще Таня поймала себя на мысли, что он похож на комбайнера, который только вернулся из загса, где выдавал замуж единственную дочь. За чашкой кофе он рассказал, что прекрасно помнит и статью, и саму историю.
