— Тебя забыли спросить! — огрызнулся Голуб. — И вообще, никто ничего такого не планировал. Лучше мне скажите спасибо!
— За что?
— Легавого узнал. Чего бы там, на складах, мусор крутился? Ждали. Накрыли бы всех разом… темным брезентом.
— А то не накрыли!
— Пока нет, как видите. — Кулак сжался, ногти впились в ладонь. — Теплый, падла. Выберемся — найду и порву. Горло перегрызу. Сам, лично.
Для убедительности Голуб щелкнул зубами.
Со стороны это выглядело не страшно. Скорее смешно, даже забавно и карикатурно. Не сдержавшись, Партизан фыркнул.
— Не ржите, клоуны! Идти нужно! — напомнил о себе Дед.
— Ага, нужно, — легко согласился Голуб. — Куда с тобой таким?
Что-то в его тоне встревожило седого бандита. Он порывисто сел, снова зацепив рану, застонал, оперся рукой сзади.
— Ты чего задумал? Задумал чего, спрашиваю, пидор?
— За базаром следи! — вызверился Голуб, ступив шаг вперед и нависнув над раненым. — Мы с тобой оба чалились, Дед. И оба знаем, за какие слова отвечают. Забакланишь еще раз — точно придавлю.
— Вы чего? — встрепенулся Коля-Партизан. — Не хватало грызться между собой! Дед прав, Голуб.
— В чем это он прав? — подозрительно спросил тот.
— Идти нужно. Не стоять. Подальше отсюда.
— Ага. Только есть косячок один. Не все из нас могут идти. Тянуть одного хряка вдвоем — догонят быстро.
— Мы что, тут его бросим? Чем тогда мы лучше Жоры Теплого?
Голуб хмыкнул. Гнев понемногу отпускал.
— Я тебе так скажу, Николай. Ни ты, ни я, ни тем более вот он, — кивок на раненого, — ничем не лучше Жоры Теплого. Точно такие же, если не хуже.
— Не слушай его, Партизан! — выкрикнул Дед. — Сначала он меня завалит, потом — тебя! Одному нырнуть на дно легче!
Партизан сделал шаг назад, потом — еще один. Взял автомат наперевес.
— Никто никого тут не завалит.
— Да ты что! Может, у тебя там патроны остались?
Уже не вполне контролируя себя, поддаваясь на провокацию и понимая это, Коля отклонил дуло немного вбок, нажал спусковой крючок.
Выстрела не было.
— Вот так, — поучительно произнес Голуб. — Не думай, у меня тоже коробочка пустая. И у Деда. Так что придется оставлять железяки, морока с ними, ничего больше.
Приняв слова за приказ, Партизан отбросил ненужный ППШ подальше в кусты.
— Вот так, — повторил Голуб. — Теперь слушай, братва. От легавых оторвались, факт. Куда дальше — никто не знает. Или, может, у кого-то есть идеи?
— Ногу мне перевяжи, — подал голос Дед.
Не сойдя с места, Голуб кивнул. Снова подчинившись, Партизан стянул через голову гимнастерку, потом — нижнюю сорочку. Помогая себе зубами, разорвал ее пополам, раз, еще раз. Скрутив один кусок жгутом, присел возле раненого, перетянул ногу под самым коленом.
— Штаны режь, — посоветовал Голуб.
— Чем?
— На.
Каким-то чудом за штаниной все это время держалась финка. Вытащив ее, Голуб взвесил нож на ладони, легонько подбросил, перехватил за лезвие, протянул Партизану. Какое-то время тот сопел, разрезая хлопок солдатских галифе. На стон и ругань Деда не обращал внимания, управившись, попросил:
— Подсвети.
— Что?
— Темно, что!
Похлопав себя по карманам, Голуб нашел спички. Кинул коробок Николаю, спросил:
— Цигаркой богат?
— Где-то были.
— Давай.
— Вишь, занят я.
— Дай закурить, говорю!
Пожав плечами, Партизан выпрямился, чтобы достать из кармана галифе смятую пачку. Выбрав из кучки самую целую, Голуб зажал ее зубами, подождал, пока Коля даст прикурить, отошел, затянулся. Эх, выпить бы сейчас. Не стакан, не кружку — взять бутылку, как тот пионер — свой дурацкий горн, приложить ко рту, опустошить несколькими большими глотками. Не возьмет. Или возьмет не сразу. Такие ощущения были ему знакомы. Воображение работало так, что Голуб представил, как обжигает горло спирт, а в голове закружилось, будто на самом деле вдул целую поллитровку.
— Подсвети, — снова попросил Коля.
Голуб не двинулся с места, и спичками начал чиркать Дед — больше ни на что не сподобился.
— Экономь, — напомнил Голуб, — по-хозяйски, нам огонь еще понадобится.
— Может, пулю ему выковырять? — Партизан положил руку на финку.
— Я тебе сейчас фары повыдалбываю! — гаркнул Дед. — Делай свое дело!
— Давай сюда цацку, — протянул руку Голуб и, когда Николай неохотно вернул нож, добавил: — От греха.
Неуклюже, но все-таки крепко, останавливая кровотечение, Партизан перевязал рану. Потом выпрямился, натянул гимнастерку на голое тело. Вздохнул, повернулся к Голубу, и по тону Партизана тот понял — один уже признал, кто из трех главный.
— Дальше что делаем?
— Мыслю так, — начал Голуб, хотя на самом деле очень слабо представлял, как именно нужно действовать дальше и, главное, в каком направлении следует двигаться, так что повторил, будто идя наощупь: — Так мыслю, братва. «Виллис» найдут. Но не в эту секунду. У нас фора где-то час-два. Теперь так: допустим, наконец машину нашли. Неужели сразу начнут облаву? Ночью, в лесу? Может быть, но не думаю. У них сил не хватит.
— Сам сказал — тут взвод охраны и легавые. Почему это не хватит?
— Потому, Партизан. Потому. — Обдумывая следующие слова, Голуб последней затяжкой добил цигарку, бросил бычок под ноги. — Они с места не стартанут на облаву. Менты, понимать надо. Соберутся, начнут лясы точить, планы у них, начальство долбаное, то, се… Значит, у нас еще минимум час в запасе. Нужно прикинуть, куда отсюда схоронимся за это время. Не зона, с собаками не будут искать. Кто знает эти места?
— Никто, — ответил за всех Коля.
— Вот как хорошо. Как же с вами убегать и прятаться?
— В Каменце нырнуть можно, — вмешался Дед. — Рядом — тоже, есть пара хаз надежных. Без меня вы там пропадете.
Если бы не эта фраза, Голуб поверил бы. А так догадался — смерти боится Дед. Ведь, как ни крути, связывает он собой беглецов. Так что первый кандидат навылет. Вот и торговаться начал, цену себе набивает.
Снова поиграл финкой.
Почему бы и нет? От Балабана в тайге легко избавился. Тот — старый, этот — раненый. Коля-Партизан не пискнет. Поблагодарит, что сам живой. Ну, пусть так… А потом этого Колю куда тащить? Нет, все-таки Голуб в последнее время привык выкручиваться, прятаться и выживать сам. Без компании. И, если ни один товарищ по несчастью не может реально поддержать, без посторонней помощи.
