— Я сказала — жив.
Левченко хмыкнул:
— А вы того… точно это знаете? Потому что как-то до сих пор…
— У меня в роду есть цыганская кровь, если это что-то да значит. — Библиотекарша спрятала колоду в боковой карман старой серой вязаной кофты. — Но даже если бы не было, я сообщила бы женщине то, что она очень хочет услышать о том, кого до сих пор считает настоящим мужем. Иногда это намного важнее, Андрей.
Как на кровь ни полагайся, а проверить надо, решил Левченко. Самому интересно стало, жив ли Игорь Вовк…
Глава вторая
Узники Глухой Вильвы
1
Сломанный нос почти не болел.
Правильнее было бы сказать — Игорь Вовк просто привык к боли. Когда его наконец выпустили из БУРа — барака усиленного режима — в зону, боль от ударов сапог вертухаев еще напоминала о себе. Очухавшись, Игорь осторожно ощупал себя и убедился: повезло, ребра, кажется, целы. Руки-ноги тоже. Голова не кружилась и колокола в ней больше не звонили. Хотя Вовк понимал: от такого сильного и безжалостного удара автоматным прикладом без сотрясения мозга, пусть и средней тяжести, вряд ли обошлось. В сухом остатке — сбитый набок нос, но это пустяки.
Могли бы и расстрелять.
Смеркалось. Бригады зэков только что привезли с работ, уже прошла перекличка, и все разошлись по баракам. Игорь переступил порог своего нового «дома». Придется называть его так, ведь пять ближайших лет заключенный Вовк Игорь Михайлович проведет здесь.
Разве что со временем переведут в другой лагерный пункт, подальше от людей и поближе к холодному Северу.
Это будет зависеть от доброй или злой воли капитана Виктора Сомова.
Судьбу Вовка решил он, организовав донос и закрутив дело. Игорь до сих пор удивлялся, насколько тесен может быть мир, который свел двух врагов детства среди большой войны в одном полку. Старший лейтенант Вовк командовал саперной ротой, капитана Сомова перебросили на особый отдел. Не являясь сторонником сложных конспирологических схем, Игорь уже тогда, когда ему приказали сдать оружие и объявили арестованным, подумал, глядя на довольное лицо Сомова: «Я так и знал». Конечно, было обвинение, на допросах он все опровергал. Но раз, засучив рукава, за дело взялся такой опытный мастер, Вовк не оставил для себя никаких шансов.
Следствие велось быстро, как того требуют законы военного времени. Заранее понимая, что проиграет, и что процесс установления истины лишь формальность, и военно-полевой суд в ближайшее время может признать его врагом народа, Игорь все равно пытался сопротивляться. Это уже принцип.
Как-то в детстве четверо босяков во главе с Витькой Сомовым загнали его в глухой киевский двор, чтобы объяснить, кто в районе хозяин. Вариантов вырваться невредимым у Игоря не было. Сомов вырос на улице, среди городской шпаны, имел друзей и покровителей среди взрослых уголовников. В четырнадцать лет из Витьки начал складываться довольно серьезный уличный боец. И Вовк со своей музыкальной школой достойным соперником для него не был.
Тем не менее Сомову нравилось травить Игоря не одному, а небольшой стаей. Называл это охотой, всякий раз заявляя: плохой волк из зайца. Раздражителем на самом деле оказалась фамилия: если бы не она, худощавого, болезненного на вид мальчика со скрипичным футляром никто бы не трогал. Но Сомов почему-то завелся.
Родители Игоря переехали из Полтавы в Киев, где он пошел в новую школу. На горе Игоря, он оказался в одном классе с Витькой Сомовым, который с первого же дня взялся за новенького.
До того случая все во дворе ограничивалось дразнилками, шелобанами, подножками, плевками и синяками. Нежелание постоянно быть битым заставило Игоря освоить науку выживания, и убегать от неприятностей парень наловчился довольно скоро. Витька травил новичка не каждый день, в зависимости от настроения, и, бывало, неделями не обращал на Вовка внимания. Но стоило ему получить очередную двойку, за которую дома отец устраивал ему беспощадный нагоняй, как накопленная злость немедленно вымещалась на привычном уже объекте. Такие ситуации Игорь со временем тоже научился предусматривать.
Ситуация ухудшилась, когда у него проснулась симпатия к однокласснице Ларисе Белецкой.
Девочка не оттолкнула новичка. Наоборот, гордо отшивая окружающих хулиганов, эта холодная барышня с длинными волосами внезапно сдружилась с дохляком — так называл объект своих издевательств Сомов. И, как только увидел обоих на улице под ручку, тут же дал понять Игорю, чем недруг отличается от лютого врага.
Там, в глухом дворе на Рейтарской, подростку стало ясно — решается его судьба. От Ларисы отказываться он не собирался. Надежды победить — никакой. Но парень, зажатый в угол, поставил футляр к стене, закрыл его собой и стал отчаянно защищаться. Вначале просто не хотел сдаваться без боя, только отбивался, не атаковал. Но в разгаре короткой стычки будто что-то подсказало схватить кусок кирпича, неумело замахнуться и сильно засадить Витьке в лоб, пустив кровь. Тот сначала удивился. Потом взбесился. И уже через несколько минут этот самый обломок в его руке разбивал пальцы на правой руке «наглеца» Игоря, а потом — скрипку у него на глазах.
У врачей для родителей Игоря было две новости. Первая — хорошая: пальцы срастутся, калекой не останется, с кем не бывает, дети.
Вторая — плохая: об уроках музыки придется забыть. Впрочем, трагедией это стало разве что для папы с мамой: Вовк-старший закончил консерваторию по классу рояля, мама была скрипачкой. Наследственными задатками мальчик обладал, но ходил в музыкальную школу скорее из уважения к родителям, чем вынашивая мечту стать великим маэстро. Так что попытка сопротивления грубой силе внезапно принесла пользу: сама собой отпала потребность осваивать неинтересную, хотя наверняка полезную музыкальную науку.
Заниматься стрельбой и боксом сыну музыкантов тоже не очень хотелось. Но и убегать от Сомова с компанией надоело. Разбитая же скрипка и искалеченная рука имели для Витьки плачевные последствия. Потому что отец Игоря привлек каких-то киевских родственников, и те сделали все возможное, чтобы малолетнего хулигана взяли на милицейский учет. Сомов неделю не появлялся в школе, а когда пришел, обходил врага десятой дорогой, разве что зыркал хищно, в глазах ничего хорошего не читалось. Лариса неизвестно от кого узнала и поведала Игорю по большому секрету: отец после визита милиционера так отходил сына, что тот сутки не вставал с кровати, а остальные дни не решался выйти из дому — должны были зажить синяки и шишки.
Однако Вовк догадывался: пауза будет недолгой, и решил действовать на опережение. Вот почему он вступил в ОСОАВИАХИМ
[3], где настойчиво учился стрелять, заодно — прыгать с парашютом, и начал ходить на бокс, где ему как-то в запале впервые сломали нос. Родители ойкали, подключили знакомых хирургов, лицо привели почти в первозданный вид, после чего Лариса сказала: Игорь абсолютно перестал напоминать ей капитана Артура Грея. На что услышала в ответ: ты как была Ассоль
[4], так ею и останешься.
