— Скоро?
— Скорее, чем вы можете себе представить, Андрей. Мне есть с чем к ним прийти. И они точно ничего не испаскудят. Хотя дело нашего профессора коммунисты загубили и уничтожили именно из-за них.
Опыты группы Иванова по скрещиванию человека и обезьяны не были большой государственной тайной. Наоборот, они привлекали внимание граждан, а среди женщин даже нашлись добровольцы, желающие оплодотвориться семенем самца шимпанзе. Гром грянул внезапно. Французская пресса проиллюстрировала статью про эксперименты Ильи Ивановича изображением обезьяны, давая понять западным читателям, кем является новый человек в СССР. И какими гражданами коммунистическое руководство собирается вскоре заселить свою огромную территорию. Правильно, писали журналисты, ведь примат — послушный исполнитель. Его можно держать в клетке или в стаде, особенного ухода не требует, способен выполнять примитивную тяжелую работу.
Когда об этом доложили Сталину, он взбесился. Работы в Сухуми велели немедленно свернуть, сам Иванов попал под арест, потом — суд и ссылка. Звание и должность сохранили, несколько последних лет жизни работал в Казахстане и умер своей смертью. Перед этим предупредил бывших коллег и учеников, чтобы держались от него подальше. Тогда Нещерет, как выяснилось позже, оказался чуть ли не единственным, кто воспринял совет профессора буквально.
А именно — воспользовался случаем. Правдами и неправдами попал в состав делегации ученых-медиков, которые ехали на конференцию в Берлин, тогда еще дружественный советской власти. И сбежал на Запад, за что, как узнал намного позже, его проклинали коллеги: ведь делегацию срочно отозвали, таскали в НКВД. А после убийства Кирова
[19] начали забирать и сажать как потенциальных шпионов.
— Видите ли, Андрей, я вовремя убрался прочь. Но потом долго носился со своими идеями. — Нещерет вздохнул. — Понимаете, как один из ассистентов и соратников Иванова я был интересен. Но как только заводил разговор о возможности превращения человека в животное, на меня смотрели как на сумасшедшего. Немцы меня в основном терпели, потому что заступались известные ученые. Причем те, кто верно служил Гитлеру. Когда началась война, меня как славянина вообще направили в Польшу. Не знаю, может, уничтожили бы, когда Гитлер напал на Сталина. Только вдруг вспомнили о моих теориях. Желание получить воинов-зверей, воинов-волков, суперсолдат, перевесило все предубеждения.
3
Он еще долго вспоминал, как испугался, когда к нему на варшавской улице подошли двое в гражданском, показали жетоны СС и велели садиться в машину.
Произошло это в феврале прошлого года. Тогда Красная Армия победила немцев под Сталинградом, пошла в наступление, дошла до Харькова и начала освобождать Донбасс. Нещерет, хоть и успел за эти годы доказать собственную преданность рейху и фюреру, имел такие себе птичьи права в генерал-губернаторстве, работая в Варшавском университете. Его считали агентом гестапо, что не соответствовало действительности, так что старались при нем сомнительных бесед не вести. Однако сталинградское поражение немцев на короткое время избавило поляков от осторожности. Так Антон Саввич услышал краем уха про наступление советских войск. Он догадывался, что коллеги наверняка читают подпольные листовки или даже где-то тайком слушают другое, не немецкое, запрещенное радио.
С начала войны с СССР на него написали уже три анонимных доноса. Всякий раз говорилось, что профессор имеет связи с движением сопротивления, а как-то еще и указали — причастен к укрытию евреев. В каждом случае после проверки Нещерета отпускали, а он потом ловил на себе взгляды тех, с кем работал вместе. Догадывался: так мстили за колаборанство. Со своей стороны никогда никаких подозрений не озвучивал, хотя бы из-за опасений, что тогда убьют как предателя.
Антон Саввич смекнул, что на него снова накатали анонимку, испугался. Ведь обстановка на фронте для немцев неблагоприятная, значит, подозрительность растет в геометрической прогрессии. Врагов, тайных агентов нужно выявлять активнее. И не только коммунистическая, но и гитлеровская практика показывала: методы одинаковые, шпионом сделают кого угодно.
Офицер СС, к которому его привели, успокоил, удивил и порадовал одновременно. Сразу, без предисловий, показал Нещерету копии его статей на тему возможности усовершенствовать человеческую породу. Спросил, не фантазии ли это и сможет ли он реально, при наличии всего необходимого, воплотить их в жизнь. Прежде чем доктор ответил, офицер дал ему рукописный отчет одного из агентов, датированный июлем сорок первого года. Фамилию предусмотрительно закрыл. Но Антона Саввича совсем не интересовало, кто из присутствующих на его публичной лекции мог написать такой развернутый доклад. Он не собирался отрицать свои слова и тем более стыдиться их.
Ведь в те дни, на волне тотального патриотического подъема немцев, решил чуть ли не впервые изложить свою теорию о превращении людей в суперсолдат по собственной оригинальной методике. Небольшое войско способно будет побеждать на фронтах, а в тылу противника от них будет даже больше пользы — их задача дополнительно сеять страх. Оказывается, у хозяйственных немцев ничего не пропадало, каждое слово бралось на учет, а самая безумная идея фиксировалась.
— Мне поставили задачу начать создание солдат непобедимой армии, — объяснил Нещерет, при тусклом освещении наблюдая удивление на лицах слушателей. — Или я отвечаю за свои слова и берусь за это, или… Сами понимаете. Название проекта родилось там же, в том кабинете. Я предлагал создавать воинов-волков, это дань древней мифологии. Слово за слово, вспомнили оборотней, вервольфов. В арийской мифологии культ волка, знаете вы это или нет, занимает особенное место. К тому же войну с Советским Союзом они начали в одна тысяча девятьсот сорок первом году, а это — год Волка по какому-то там календарю, не скажу сейчас точно. Оборотень становится активным в полнолуние. Вот вам и «Полнолуние». Просто, со вкусом и актуально.
— А ты, часом, не больной, лепила? — вырвалось у Теплого, он наконец не выдержал.
— Меня спрашивали об этом люди поумнее вас, — парировал он. — Я закончу, потом отдельно объясню, если вопросы будут мудрее. Так вот, на самом деле я мечтал о таком предложении почти двадцать лет. Иванову, моему учителю и другу, не удалось блестяще завершить карьеру ученого. Сталин его фактически уничтожил. Мне открыл «зеленую улицу» Гитлер. Думаю, знал про «Полнолуние», подобные идеи без его личного одобрения не воплощаются. Потому мне дали возможность быстро собрать группу медиков, привезли сюда, тогда еще в рейхскомиссариат «Украина». Лагерь на тот момент уже оборудовали, хотя я называл это место исследовательской базой. Теперь и я, по примеру Ильи Ивановича, имел в своем распоряжении то, что он получил в свое время в Сухуми.
