— Чтобы не забыть про надежду на Спасение и Прощение. — Я был искренен.
Моя душа проклята, и она чернее самой темной ночи, но ведь всякий может надеяться на… Стараюсь и в мыслях не вспоминать, на что может надеяться любой из смертных и даже я.
Огонь, горевший в глазах Томаса Велдона, погас.
— Ты прав, — произнес он.
Монах бережно вернул под одежды Распятие на оборванной бечевке и, поднявшись, направился к Ирме.
— Помогу ей, — обронил церковник, ступая к вампиру.
— Надеюсь на тебя, святой отец. — Я заковылял за монахом. — Больше не на кого.
Не взывать же к сатане! Молиться о вампире тоже нельзя: Ирма давно отринула свет Бога Отца и Бога Сына.
— С тобой после разберемся. — Полуобернувшись, Велдон взглянул на стрелы, торчащие из ноги и плеча.
— Хорошо бы. — Я скривился от новых уколов боли.
Монах присел перед Ирменгрет и положил на нее ладони.
Застыл на несколько ударов сердца, превратившись в столь же неподвижного, как и сама вампирша.
— До того, как… — вдруг заговорил он, обернув ко мне лицо. — До Неакра я пользовал только целительную магию. Святую волшбу! Гард, ты понимаешь, о чем я говорю?
Я понимал, но не успел ответить. Помешал окрик Брана. Война навис над проходом с двумя клинками в руках — со шпагой и моим бракемартом.
— Скорей! Их становится больше!
— Святой отец, — заговорил я. — Ирма — вампир, а исцелял ты только святой магией. Об этом говоришь?
Томас Велдон кивнул. Он задумчиво разглядывал свои руки, возложенные на опаленные одежды.
— Боюсь, что смогу навредить ей, — произнес церковник и, вздохнув, добавил: — Но сие было бы скорее добродетелью, чем грехом.
— И сие поставит крест на тебе, — я вновь злился, — да и на Лилит тоже.
Велдон дернулся и обернулся в мою сторону, однако ничего не сказал.
— Молчишь, святой отец? Твое дело, но давай делай уже что-нибудь! Вытащи Ирму, а потом она вытащит отсюда тебя!
Инквизитор смотрел на меня несколько безмолвных мгновений, и его взор тоже был зол. Но взгляд вдруг переменился, обратившись внутрь монаха.
— Я же сказал, что помогу.
— Так перестань медлить! — воскликнул я. — Не то будем сражаться здесь с мертвецами, а не использовать целебную магию!
— Гард! — Инквизитор начал водить ладонями по телу вампира, глядел он сейчас только на нее. — Дай мне несколько минут!
— У вас столько времени, сколько у нас есть!
— Ты глупец, Гард! Я зачерпнул слишком много магии, чтоб помочь, когда вы были внизу, и с огромным трудом удерживал ее под контролем, — говорил Томас Велдон торопливо и раздраженно. — Едва не испустил дух!
— Я видел это!
— Видел, но ничего не понял. Магия часто непредсказуема, особенно когда доверяешь чужой памяти. Я не ведаю, что случится с вампиром, когда обращу на него святую волшбу.
— А Неакр?
Если вспомнили мертвого чернокнижника, засевшего в голове Велдона, то почему не использовать силу, которую он знал? Дабы привести Ирму в чувства!
— Магия Неакра черна! — зарычал Велдон. — Это сила разрушения!
Я вдохнул и выдохнул, чтоб сдержать в себе несколько крепких словечек про Томаса Велдона. Чего он мне зубы заговаривает?
— Что бы ни было, но мы не можем оставить Ирму без помощи, — произнес я, уняв новый приступ раздражения. — Она нужна нам!
— Ты прав!
— Так сколько еще будем медлить?! — Я все-таки сорвался.
— Тише!
Монах был неожиданно спокоен. Закрыв глаза, он вскинул к ночному небу лицо.
— Начинаю!
Я засопел, мысля съязвить, что давно пора, но заткнулся. Незримые иголки закололи кончики пальцев, и на покрытой змеиной кожей руке — тоже! Я чувствовал магию! Чужую магию Велдона.
Он поднялся, не отпуская взора от неба, и отступил от вампирши на два шага, направляя на нее ладони. Растопырив пальцы, монах водил пред собой руками. Мне показалось, что еще и бормочет что-то. Неужели молитва? Молитва над высшим вампиром? Но уста церковника были сомкнуты. Он был безмолвен.
Зато закричала Ирменгрет. Громко, в голос! Завыла по-звериному. Перевернулась на спину и, выгибаясь на камнях, билась в муках. Обожженная, в обгоревших одеждах, она истошно выла.
Что Велдон делает с ней? Я дернулся было и замер, уставившись на поднятую руку церковника.
— Смотри! — Он тоже закричал, чтоб слышно было рядом с вопящей Ирмой. — Не на меня! На нее смотри!
Вампирша извивалась, будто ее поджаривали. Я глядел на нее и не сразу, но заметил, что ожоги постепенно сходят. Начав считать удары своего колотящегося сердца, быстро досчитал до полусотни и сбился со счета.
Кожа приобрела здоровый оттенок, все следы ожогов сошли. Рыжие кудри больше не опалены, хоть и растрепаны, и пропали забавные рожки из заплетенных волос. Ирма стала прежней, только Ирма все кричала и кричала. Изгибая спину, она выла от боли.
Монах резко поднял руки и опустил. Одновременно вампирша упала на спину и затихла.
— Велдон, — спросил я, — она в порядке?
Инквизитор вытер рукавом рясы пот с лица. Ответить он не успел.
— В порядке, — произнесла вампирша, глаза она не открывала, — если забыть, что только что меня пытались убить особо изощренным способом.
Я и Велдон переглянулись.
— В первый раз было гораздо легче. Когда еще была живой; а сейчас чуть не сдохла во второй раз.
Монах презрительно скривился.
— Вместо благодарности услышите вы хулу. — Церковник процитировал Священное Писание.
— Вот-вот. — Ирма не шевелилась. — Верно говоришь, монах. — Вампирша застонала, открыла глаза и вдруг встала на четвереньки. — Отвернитесь!
Ирму вырвало. Опустив голову, она исторгала из себя желчь вперемешку с кровью.
— Дьявольское отродье! — Велдон не выдержал, выдав, что мыслил об Ирме.
— Она нужна нам. — Я поймал взор Велдона.
— Нам или тебе? — поинтересовался монах.
— Нам, — ответил я, — и мне тоже.
Вампир затихла, но на ноги не вставала.
— Николас! — зарычал Бран. — Скорей!
Кровь и песок! Мы должны покинуть замок! Либо уничтожить мертвецов!
— Отец Томас! — начал я. — Магия Неакра может остановить эльфов?
Монах помрачнел.
— Нет, — ответил он, — не сейчас. Я опустошен и способен теперь не на многое.
Проклятый пепел!
— Тебя тоже нужно исцелить, — продолжил инквизитор, указывая на стрелу в моей ноге, — но нужна помощь еще одного человека.
