Что за женщина! Она не глядит сейчас на костер только для того, чтоб не показывать свою насмешку. Шла бы тогда в лес.
— Это Распятие, — продолжил отец Томас после недолгого молчания. — Оно со мной много-много лет, но что теперь? Что, Гард?
— Что? — Я не понимал, о чем меня пытает Велдон.
— Я изменился. В несколько последних дней уместилась целая жизнь. Вторая моя жизнь! — Церковник горестно покачал головой. — Я прознал, что был спящим. Во мне спал иной Томас Велдон! Приспешник Возвратившегося бога, который ждал пробуждения для услужения Низверженному…
Томас Велдон опять замолк, но скоро продолжил, зарычав от охватившего его гнева.
— В меня вселили Неакра! — Церковник сорвал с головы капюшон, явив око безумного чернокнижника. — Он навеки со мной! Но не это страшно! Страшно то, что обращаюсь к его силе и памяти все чаще и чаще.
Левый глаз Велдона наполнился не меньшей злобой, чем око Неакра.
— Теперь вы! Я с вами! Я подле вас и вместе с вами! Проклятыми душами!
Инквизитор обвел меня, Брана и Ирму взглядом, и неожиданно буря внутри его угасла.
— Да что там вы!.. Я сидел подле самого Люцифера! Рядом с дьяволом! И видел в нем союзника!
Монах крепко сжал Распятие.
— Кто я теперь?.. — зашептал он.
Велдон вскинул кулак с зажатым в нем серебряным крестом и вдруг закричал:
— Говори, Гард! Говори! Нужно ли мне по-прежнему Распятие либо выбросить его прочь?!
Кровь и песок! Что на него нашло! Я, да и Бран с Ирмой тоже ошарашенно уставились на Томаса Велдона.
— Гард! Говори!
Взгляд монаха пронзил меня насквозь, достав до самой души.
— Говори!
— Распятие… — произнес я, — его нужно оставить.
Велдон шумно выдохнул и спрятал серебряный крест под рясу. Затем накинул капюшон и согнулся, сидя на коряге, чуть ли не пополам.
А из леса послышался волчий вой.
Глава 12
ЗВЕРИНЫЙ ВОЙ
— Волки? — Бран оглянулся.
Звери тянули тоскливую песню где-то далеко-далеко за нашими спинами.
— Может, и волки. — Я вскочил с коряги, уставившись на деревья, за которыми вдалеке слышался вой.
— Кто ж, как не они? — пожал плечами Бран. Предвестник потерял всякий интерес к волчьему вою.
Но волки ли там?
Проклятый пепел! Я вздрогнул, когда память вернула меня в ночь на дороге в Арнийском Сумеречье. Я стал невольным свидетелем жуткого пиршества. Стая похожих на волков существ рвала мертвых наемников вице-короля Загорья. Тогда, охваченный леденящим душу страхом, я не смел пошевелиться лишний раз. Чтоб не выдать себя!
Я был другим, и та ночь — как из прошлой жизни. Помыслилось о моих нынешних спутниках — высший вампир, предвестник конца времен и инквизитор, коему открыта магия давно умершего чернокнижника. А я — ключ дьявола к этому миру.
Рука чудовища в черной перчатке крепко стиснула рукоять сабли в ножнах.
Сейчас все иначе. Лучше гончим не оказаться на моем пути.
— Николас, — окликнула меня Ирма.
Она подошла, держа в руках черный орденский плащ.
— Это тебе, — улыбнулась вампирша, — подарок.
Ирменгрет протянула плащ.
— Мне холод нипочем, — сказал она, — а тебе пригодится.
— Спасибо. — Я был искренне благодарен и мигом накинул черную плотную накидку на плечи. Так гораздо лучше.
Глаза ее светились от удовольствия.
— Одним «спасибо» не отделаешься. — Ирменгрет вновь рассмеялась и шутливо подставила щеку для поцелуя.
Ирма настойчиво пытается быть ближе со мной. В прямом смысле слова. Я люблю Алису, а Ирменгрет нежить! Самый настоящий мертвец! Высший вампир!
Я поймал пронзающий насквозь взгляд инквизитора. Он смотрел на меня из-под капюшона рясы. Обвиняющий в смертном грехе взор левого ока вызвал в ответ только злость. Какой еще грех будет страшнее моих, Велдон?
Смех Брана вырвал из мрачных мыслей.
— Ирма! — воскликнул он. — Что-то наш Николас мнется! Давай-ка лучше я тебя обниму да поцелую!
Война подскочил ко мне и Ирменгрет с глумливой ухмылкой, распахнув для объятий руки.
— Отвали. — Вампирша отмахнулась от предвестника.
Показалось, что в ее голосе прозвучала досада. Я ожидал, что Ирма продолжит играть со мной, но она направилась к Томасу Велдону.
— Тебе тоже подарок, святой отец, — произнесла она. Удивительно, но вампирша говорила с монахом без обычной для себя колкости.
Что она затеяла?
Инквизитор поднялся и уставился на костер, глядя мимо нее.
— Мне от тебя ничего не нужно.
— Вот как? Даже там, на башне, ничего не было нужно?
Велдон молчал. Я заметил, как сжались его кулаки, которые затем спрятались в рукавах рясы. Инквизитор на дух не переносил Ирменгрет, не желал находиться с ней рядом. Готов был терпеть Войну, они даже сидели друг подле друга, и это не вызывало его гнева. С Ирмой все иначе, она для Томаса Велдона истинное исчадие ада.
— Воды в рот набрал, старик? — Тон вампирши сменился.
— Оставь его, Ирма, — вмешался Бран. — Он же исцелил тебя, и только потом ты вытащила нас с той проклятой башни.
— Знаю, и не мешай мне, — огрызнулась вампир и, порывшись в карманах, достала полоску черной ткани. — Это тебе, старик. Прежнюю повязку ты, видно, потерял.
Монах по-прежнему молчал и смотрел на огонь. Что у него на душе? Высший вампир, воплощение зла и тьмы, предлагает подарок!..
Остальные тоже не произносили ни слова. Безмолвие затягивалось. Я чувствовал, что монах закипает, что сейчас он взорвется. Ирма же внешне сохраняла полное спокойствие. Она стояла, протянув Томасу Велдону черную полоску.
Инквизитор медленно стащил с головы капюшон рясы. Безумное око Неакра, налитое злобой и ненавистью, уставилось на вампира одновременно со взглядом монаха, в котором вспыхнули костры инквизиции. Однако Ирменгрет была невозмутима, ее трудно смутить.
— Бойтесь даров их! — произнес Велдон и отвернулся.
Переступив через корягу, монах отошел от вампира на четыре шага, оглядывая серые стволы деревьев.
— Я просто хотела поблагодарить тебя, старик. — Ирма смяла повязку и бросила в костер.
— Твоя благодарность мне не нужна, — не оборачиваясь, произнес Велдон.
Глаза вампирши сузились. Что у нее на языке вертится? Кровь и песок! Они затевают новую перепалку. Я вздохнул, намереваясь вставить несколько слов, и, возможно, крепких слов, чтоб заткнуть и Ирму, и Велдона.
