— Даже нас?
Глаза Ирменгрет открылись, в них был гнев.
— Дурак! Никто вас не тронет!
— Тогда о чем ты? Я не понимаю.
— Ты считал, сколько сегодня смертей? — В приоткрывшемся рту вампира показались клыки. — Нет? О! Их много! Многих убила я. — Глаза Ирмы вновь закрылись, на миг. Она чуть заметно улыбнулась и покачала головой: — Их смерти разбудили во мне иной голод. Так бывает, хотя нечасто. Я хочу убивать и убивать!
Вампирша вплотную сблизилась со мной, почти прижалась ко мне. Ее пальчики с длинными ногтями игриво коснулись моего подбородка.
— Хватит! — Я схватил Ирменгрет за запястье и оттолкнул вампира от себя. — Смертей тоже довольно! Нам нужны люди, чтобы плыть на галеоне.
Ирма изменилась в лице. На нем одновременно проявилась и злоба, и обида.
— Это все твоя кровь! Кровь нечеловека!
— Николас Гард все еще человек, — заскрежетал зубами я.
— Может, и так! А возможно, и нет! Но твоя кровь совсем иная! Сколько в ней силы! Это не просто первая кровь, а гораздо большее. Я могла сегодня все! И это все твоя кровь!.. — шептала Ирма. — Но сила быстро ушла! Мне плохо без нее! Я голодна! Дай мне твою кровь!
Вампирша скользнула ко мне, прижавшись на этот раз всем телом. Я чувствовал ее горячее дыхание. Губы красивой женщины почти касались моих. Глаза смотрели в глаза.
— Ты дашь мне свою кровь?
— Нет! — Я снова оттолкнул вампира от себя.
Моя кровь принадлежит только мне! Я не закуска для вампира! И я люблю другую! Я жалел, что был в одной купели с Ирмой.
— Почему? — Вампирша опять закрыла глаза. Ее руки дрожали.
— Почему? — переспросил я хриплым голосом.
Во рту пересохло, как будто не пил очень давно. Я оглянулся. На нас смотрят. Все, кто был рядом, замерли. Застыли и будто бы не дышат. Плевать на всех! Но как отделаться от ненасытного чудовища, в которого обратилась Ирма? Она не была раньше такой.
— Ответь! — В голосе Ирменгрет послышалась мольба.
Что ей сказать? Я был уверен, что вампирша не примет ничего, о чем думалось только что. Она на грани! По-прежнему дрожит и не открывает глаз. Что, если опущенные веки скрывают желтые зрачки зверя? Что будет, если вампирша не услышит ответ, который ее остановит?
Но что ее остановит? Я непроизвольно сжал рукоять бракемарта.
— Ответь! — Теперь от Ирмы исходила угроза.
Нужен правильный ответ! Я не хочу бить Ирму! Знаю, что смогу остановить ее! Если надо, то изрублю на кусочки! Но не желаю этой драки! Какие слова остудят ее?
— Дьявол?
Ирменгрет заморгала. Ее карие глаза сменялись на желтые звериные и снова становились прежними.
— Что?
— Дьявол! — вновь воскликнул я. — Помнишь, чем все закончилось? Он был здесь! В гневе!
Ирму словно обожгло. Она отпрянула он меня и смотрела широко раскрытыми глазами.
— Помню! Я покусилась на тебя! Так он сказал.
Ирма ринулась прочь! Широким шагом! Капитан корабля буквально прыгнул в сторону, лишь бы не оказаться у нее на пути. Правильно сделал! Спустившись на главную палубу галеона, вампирша схватила первого, кто попался ей. Расправив крылья, Ирма взмыла с несчастным в небо. Как же истошно он вопил!
На флейте и галеоне таращились за демоницу, которая только что унесла в лес живого человека. Мне было жаль его, хотя он враг, и не просто враг, а, скорей всего, приспешник Низверженного.
— Кровь и песок!
Что ж в груди-то терзает? Почему виню себя, что разъярил вампира? Я крепко, основательно выругался, после чего немного полегчало, и мрачно уставился на капитана «Святого Филиппа». Он был бледен, и, кажется, его мутит и вот-вот зашатает. Граф Мирбах держался лучше. Внешне даже невозмутим, но глаза выдают: взор мечется между палубой и берегом, куда унесла свою жертву Ирменгрет. Чтобы утолить голод.
Капитан стал белым как снег. В отличие от посла императора, унесенный матрос был для него человеком, а не просто единицей экипажа галеона. Он наверняка хорошо знал бедолагу. Но я тоже был разозлен и не собирался выказывать снисходительность. Никому из огсбургцев!
— Твои люди разинули рты и не работают! — Я набросился на капитана галеона. — Ускорь их! Иначе она всех в лес перетаскает!
— Кто она? Дьявол во плоти? — Имперец нашел в себе силы посмотреть мне в глаза.
— Нет! Всего лишь вампир.
Трясущейся рукой капитан осенил себя знамением. Я мрачно глядел на него. Кто он? Забывшийся от страха приспешник Возвратившегося бога либо по-прежнему сын Матери Церкви?
— А вы, сударь?
— А я черт из преисподней! Быстро, капитан! Растормоши их!
Имперец осенил себя знамением трижды.
— Могу я спуститься на палубу? — дрогнувшим голосом спросил он.
— Проклятый пепел! — Я взорвался. — Спускайся, капитан, и не медли со своими людьми больше ни минуты.
Меня беспокоило, что на реке может показаться новый корабль. Что тогда? Что увидят с другого корабля? Имперский галеон, который взял на абордаж купеческий флейт, шедший без флага?
В море подобным трудно удивить, хотя возможно. Сейчас, например, когда между огсбургцами и Арнией началась война. Можно допустить, что флейт на самом деле арнийский, а не просто торговец, неудачно нарвавшийся на имперцев, которые решили немного пограбить. Чуть-чуть, так бывает в море.
Но по Тарте не ходят случайные суда. Любой корабль в Запустении направляется в Черный город или уже покинул логово Низверженного. Приспешники и союзники Возвратившегося бога не должны драться меж собой, а вон сцепились абордажными крючьями.
Пришлось бы догонять новый корабль. Но если покажется еще один и затем еще? Лучше об этом не думать. Тем паче что на реке никого, кроме нас.
Капитан галеона слетел со шканцев и быстро настроил своих на нужный лад, С мертвыми разобрались скорей, чем я предполагал. Томас Велдон тоже не стал затягивать с покойниками и прочитал отходную молитву одну на всех. За это время корабли расцепили, а флейт подготовили к последнему акту в его судьбе. Из «Благословенной на волнах» сделали брандер. На верхнюю палубу подняли из трюма все, что может быстро воспламениться.
Кроме полудюжины матросов, все покинули обреченный флейт, и галеон отошел на безопасное расстояние, сменив курс на противоположный. Теперь корабль шел назад, вниз по течению. Шестеро оставшихся подожгли «Благословенную на волнах» и на шлюпке нагнали галеон. Пламя быстро охватило флейт. Томас Велдон сообщил, что его магия помогла огню.
— Пламя не уймется, пока флейт не сгорит дотла или не утонет.
— Верное решение, — молвил я.
Галеон отошел от «Благословенной на волнах» на две большие лиги, и на флейте прогремел взрыв. Пожар добрался до пороха, превратив пылающий корабль в огненный цветок. Все смотрели на завораживающее зрелище, а я — на небо и Ирму, которая летела к галеону.
