Поправив черную шляпу с широкими круглыми полями, я закутался в черный плащ. Чтобы спрятаться от резкого порыва холодного морского ветра. Скоро стемнеет, и волны Восточного моря стали почти черными. Увенчанные белыми пенистыми гребнями, они разбивались о борт имперского галеона. Усиливающийся ветер разгонял все более высокие волны, и стало казаться, что сегодня на берег не сойдем.
Трехнедельное путешествие на борту «Святого Филиппа» близится к завершению. Почти шесть полных дней мы шли по Тарте, которая с каждым новым рассветом становилась все шире и шире. Устье величайшей реки нашего мира было как море. Там, где течение Тарты смешивалось с солеными водами Эльфийского залива, берега реки можно было увидеть лишь в подзорную трубу.
Первое, что мы обнаружили на выходе из Тарты, была эскадра под синим флагом с белым четырехлистным клевером. Королевский флот Герии! Устье Тарты сторожили два галеона и пять больших четырехмачтовых каракк.
Все было именно так, как несколькими днями ранее рассудили я и Велдон. Герийцы бережно хранили тайну возрожденного морского маршрута — до лесов перворожденных и дальше вверх по течению Тарты. Капитан нашего галеона, который до ужаса боялся Ирму и очень хотел жить, рассказал, что на северо-восток ходят только экипажи из слуг Возвратившегося бога — моряки морских держав Орнора, и все они приспешники Низверженного.
А герийский флот плотно держал Восточное море к северо-востоку от Пиры — последнего крупного портового города королевства под белым четырехлистником на морском пути к Запустению. Капитан «Святого Филиппа», разумеется, не знал, сколь много слуг Низверженного в герийском флоте, но предположил, что немало, и, скорей всего, не ошибся. Впрочем, Бран тогда заметил, что многие из них держат рот на замке либо из страха, либо ради серебра.
Но в любом случае далеко не весь флот под синим стягом с белым четырехлистником оберегает тайну возрожденного пути к Тарте. Значит, не все герийские моряки склонились перед Низверженным. Далеко не все. Однако выводимых в море вымпелов хватало, чтоб контролировать маршрут и перехватывать одинокие суда на нем. Тем паче что в устье великой реки всегда находилась эскадра боевых кораблей короля Рейнара.
За день до встречи с герийцами на «Святом Филиппе» подняли второй флаг. К черному имперскому орлу на бело-желтом полотнище добавился четырехлистник. Галеон шел под посольским прикрытием, но все равно не избежал бы досмотра, встретив в устье Тарты новую эскадру.
Однако, как и надеялся капитан галеона, а вместе с ним и все мы, сторожевые корабли были прежние. Герийцы помнили наш корабль и не сочли нужным досматривать его снова. Да не забыли, чей посланник плыл на огсбургском галеоне. Не нужно лишний раз беспокоить посла императора Карла.
Нам повезло, что ни говори. Как заметил Бран, везет наглым и смелым. Конечно, мы пробились бы: на нашей стороне черная магия Велдона, сила высшего вампира да я с Браном и наши клинки. Но не лучше ли спокойно проплыть мимо?
Повернув на юг, галеон шел вдоль берега. Справа по борту темнели проклятые эльфийские леса. По словам капитана, дня через три пологий песочный пляж должен был смениться на невысокие скалы, поросшие сверху деревьями, — обрывистый каменный берег. А еще спустя три или четыре дня земная твердь потянется к небу горами Долгого хребта, за которыми начинаются владения короля Рейнара. Герийская Марка.
В прошлом это орочьи земли. После истребления и изгнания остатков орков на северо-запад они превратились во владения Герии, что граничили с гномами Седых гор, как называлась эта часть Долгого хребта.
Свое Сумеречье — полоса предгорья вдоль Седых гор к северу от Долгого хребта — появилось у герийцев после разгрома уже подгорного племени. Равнинные земли бородачей вдоль реки Серебрянки на границе с лесами перворожденных отошли герийцам, а вместе с ними и богатые серебряные рудники, что сделали когда-то гномов Седых гор самыми богатыми среди их расы. Но ныне серебро наполняет казну герийского короля, а Марку и Сумеречье населяют колонисты с юга да потомки тех, кто в прежние времена появился с позволения гномов в поселках у рудников по реке Серебрянке. В этих местах люди всегда были пришлыми.
Мы не увидели восточный край Седых гор. Когда эскадра, сторожившая устье Тарты, скрылась за линией горизонта, «Святой Филипп» сменил курс. Мы торопились уйти на восток, пока не появились другие паруса, под которыми могли заметить странный маневр имперского галеона.
Полагая, что возрожденный морской путь к эльфийским лесам будут охранять и другие корабли герийского флота, мы решили избежать встречи с ними. Капитан сообщил, что до Пиры встретимся с досмотровыми командами самое меньшее еще дважды. Я не боялся боя с целой эскадрой вражеских кораблей — магия Велдона защитит нас от чужих пушек, а случись абордаж, тут уж не подкачаем я, Ирма и Бран. Но лучше не поднимать шум.
Почти все время путешествия не давали покоя раздумья о двух чародеях, которые плыли с имперским послом в Черный замок. Они потребовали уничтожить всех, кто находился на флейте, что повстречался «Святому Филиппу». Я каждый раз приходил к выводу, что приказ колдунов был не случайным. Либо они почуяли магию Велдона и стремились уничтожить того, кто обращается к черному колдовству, не будучи слугой Возвратившегося бога, либо должны были убить меня.
Пока нет объяснений, как приспешники Низверженного или он сам прознали о Николасе Гарде. Однако я непременно заслуживал гнева Возвратившегося бога, уничтожив перстень Бога Сына, а вместе с ним часть Черного замка. Главное логово Низверженного в Орноре!
Нет, его внимание совсем не нужно; и я все-таки надеялся, что Низверженный не проведал, что я жив, и не стоит лишний раз напоминать о себе. Пока не найдем Алису и Лилит, нельзя ввязываться в новые драки с приспешниками Возвратившегося бога. Поэтому мы продолжили плыть на юг, обогнув Скалистые острова — протяженный архипелаг из пустынных крохотных островков, где есть только камни, гейзеры да дремлющие вулканы, а за ними — почти бескрайний Восточный океан. Длительность нашего путешествия увеличилась на несколько дней, зато мы не встретили ни одного корабля.
Конечно, после Черного замка пришлось сражаться со слугами Низверженного трижды. Сначала в Волчьем доме, где любое магическое возмущение — так это обозначил Велдон — не могло покинуть стены эльфийской крепости. Но потом был флейт и маркиза Даон ди Регель, а затем огсбургский галеон с двумя чернокнижниками, которые потребовали у графа Мирбаха убить всех, кто был на «Благословенной на волнах».
Проклятье! Всякий раз, когда вспоминал о тех двух магах — старце и девушке, — думал и о Низверженном!
Только Возвратившийся бог все же не почтил своим присутствием наш галеон. Скорей всего, я сгущал краски, размышляя о нем, но береженого бог бережет, и это точно не изгнанный с Орнора его первый Творец.
Чтоб забылось ему про меня и наш мир!
Характер у создателя Орнора за тысячелетия после изгнания основательно испортился. Мир прекрасен, и не могло его сотворить озлобленное мстительное божество, каким нынче являлся Низверженный.
