И он стал учиться усерднее. Чтобы она видела это. Знала о его успехах. И, может быть, жалела, что отвернулась, когда ему требовалась ее сила.
Он вырос. Вошел в близкий круг Борга, дружбу с Релго засыпала пыль прошедших лет. Шрев так и не превзошел сына Лавиани. Дельфинов на левой лопатке было больше, чем крабов, а в работе он и вправду был хорош.
Борг ценил нового помощника-сойку, держал при себе, давал самые щепетильные задания и со временем именно ему разрешил взять первых учеников. Шарлотту, Клеро, Квинта. Шрев сильно изменился за годы, стал интересоваться прошлым, артефактами и той силой, что они давали. Его тянула власть. Но не такая, какой горел Борг. Не власть над Кланом. Не власть над городом. Не власть даже над целым миром.
Его тянула власть, которую можно было получить от запретных знаний. Он искал книги, собирал слухи и странные, порой опасные вещи. Пытался постичь, как создавали таувины, как рисует старуха Нэ, где те, кто делал рыцарям света мечи?.. Он искал такой меч долгие годы.
И ему обещали его. За сущую малость. Смерть Релго. Шреву меч таувина, а Боргу целый корабль золота и должность для одного из сыновей в Лентре. Титул. Влияние. Новую жизнь. Новый шаг наверх. Куда нельзя пробраться даже богатым.
И они согласились тогда. Один без сожаления, второй… второй помня то, что их связывало.
Детство.
Но тоже согласился. Держать в руках оружие таувинов было важнее прошлого.
– А Лавиани? – спросил он у главы Ночного Клана. – Что с ней? Если она когда-нибудь узнает…
– Так сделай, чтобы не узнала. Она нужна мне. А ее щенок – нет. Слишком он стал матерым, и ходят слухи, что желает занять мое место.
– Сойки не управляют Ночным Кланом.
– Если этого не хотят Золотые. А им твой бывший дружок по душе. Сделай все хорошо.
И Шрев сделал. Долго ткал паутину, а когда все было готово, предложил Релго выбор. В память о том лете, когда они еще оставались беспечны. Без душ, отправленных на ту сторону, чьи тени легли на их плечи, превратив в других людей.
Тогда Релго ответил просто:
– Я не похож на своего отца.
И они дрались. И тот победил. И заколебался, держа нож у горла бывшего друга. И… поэтому проиграл.
– Все же похож, – сказал умирающему Шрев, не веря, что остался жив после схватки. – Все же… лучше, чем я.
А потом Лавиани обезумела, превратилась в пожар в сухом лесу и выжгла все, до чего дотянулась, пойдя по ложным и таким похожим на правду следам. Разя и правых, и виноватых. Находя каждого из виновных, которые были невинны.
Борг получил свой корабль золота и титул для любимого сына, а Шрев меч. Хороший, выкованный в начале прошлой эпохи, находящийся в коллекции очень влиятельного человека, который искренне считал клинок оружием таувина. Но это был просто меч. Без всякой силы. В нем не нашлось ничего необычного, кроме розоватого металла и острой кромки, что не требовала никакой заточки.
Забавно получилось.
Забавно и глупо.
А потом все стало как всегда. Разве что Лавиани сделалась мягче, да все меньше занималась делами. Пока не узнала правду.
И вспыхнул новый пожар. Сперва умер сын Борга в Лентре. Вместе с женой и внуками. А после смерть пришла в Пубир, и глава Ночного Клана много раз пожалел о том, что принял неправильное решение в тот раз.
Теперь, вспоминая все это, Шрев стоял на краю Берега Костей, а поднявшийся ветер скинул капюшон с его головы и дергал плащ. Гром гремел не переставая, и тучи сжимали кольцо. Было уже видно, что стена дождя, мутная серость, пеленой спускающаяся с небес, почти скрыла Палец, который отсюда был размером не больше… пальца. Гроза наконец-то пришла, и Шрев подошел к маяку и отпер дверь.
Поднялся в комнату смотрителя, где в синих бликах свечей сидел высокий плечистый бородатый человек с плохо сведенной с лица татуировкой. Пятнистый, который уже не Пятнистый.
– Я не ждал тебя, – сказал ему Шрев, отодвигая стул, слушая, как начинает бушевать море.
– Предпочитаю приходить именно в такие моменты.
Они смотрели друг на друга через стол, и сойка не боялся. Ему в какой-то момент стало все равно, кто перед ним. Человек. Или демон. Куда больше его беспокоила бесконечная боль в раненом лице.
– Почему он?
Лунный человек понял его правильно и счел забавным ответить, оскалив необычайно острые, не слишком похожие на человеческие зубы:
– Потому что рядом никого другого не было. И это мясо не хуже других. Во всяком случае, лучше, чем мясо таких, как вы. Недотаувинов.
– Жажду подробностей.
Демон подался вперед:
– И отчего я должен их тебе предоставить?
Шрев скучающе изучил ногти на правой руке, заметил полоску грязи под безымянным, ответил совершенно равнодушно:
– Потому что у тебя не очень большой выбор, с кем говорить. А говорить, как я понял, таким, как ты, так же интересно, как и обычным людям. Чем плохи тела соек?
– Мы быстро врастаем в них благодаря проклятым рисункам. Становимся едиными с оболочкой и уже не можем переходить в другие. Высок риск стать ничем. Лучше уйти, если есть возможность. Найти какого-нибудь, – он отвесил себе щелбан и звук вышел такой, словно в голове пустота. Впрочем, вполне возможно, что у Пелла в голове именно так и было. – Кого-нибудь попроще.
– Ты ранен.
Демон скрипнул зубами, посмотрев на небольшую лужицу, размером с ладонь, натекшую из-под его ноги.
– И слаб, – продолжил Шрев. – Нэ хорошо тебя потрепала.
– Ты не сказал, что она настоящий таувин!
– Я не знал, – все тем же тоном сказал он.
Шрев не верил ему. Что старуха таувин. Что убила Шарлотту. Скорее уж шаутт это все сделал, а теперь спихивает с больной головы на здоровую.
– Проклятый город. Горное герцогство считают упрямцами, но они быстрее поверили в Вэйрэна, чем в Пубире. Здесь бьют его проповедников, сжигают храмы, изгоняют тех немногих, кто решает верить. Пубир бесполезен!
– Найди другой город. Их полно в мире. Я буду рад, если ты свалишь.
Звонко щелкнули острые зубы:
– Не наглей, недотаувин. У нас было соглашение.
– Было, – согласился Шрев. – Ты спас мне жизнь в том лесу. Услуга за услугу. Так мы тогда договорились. Я привел тебя в Пубир, и Ночной Клан позволил последователям Рукавички нести ваше слово. Но люди здесь иные. Мы можем их контролировать в некоторых вопросах, но не в тех случаях, когда против весь город. Так, как в Шаруде, у вас не выйдет.
– И ты этому рад.
Шрев пожал плечами.
– Мне все равно. И ты это знаешь.
– Так же как знаю, что ты ушел от нашего соглашения. Мы договаривались, что я получу колокольчик. Ради этого я спас твою жалкую шкуру.
